[Дитрих]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Дитрих]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Обзоры англофанфикшна по True Blood

[Швеллер]

По True Blood я нашла три слэшных зарубежных сообщества: True Blood slash, The Boy King and The Viking и True Blood's Godric (оба Эрик/Годрик) есть и другие, но я пока не изучала В основном информация на них дублируется, но есть шанс найти что-то ранее незамеченное.
Рекомендую понравившиеся фики с парой Эрик/Годрик:

Мой любимый автор в англофандоме gruochrua - все горячо рекомендую к прочтению, пишет про прошлое Эрика и Годрика, в основном про первые годы их совместной жизни, на мой взгляд очень верибельно и вхарактерно, и автору здорово удается передать их мысли и чувства.

Cannibal Signs Очень понравилось. Фик серьезный и меланхоличный, тут вдоволь крови и секса, но еще больше грусти. Попытка проникнуть в душу к Годрику, чтобы поведать нам, что чувствует это древнее существо в теле мальчика, которое еще помнит прошлую жизнь, о которой напоминают знаки на его теле, и он тоскует о том, что он потерял, и уже так устал. А Эрик, жадный и полный жизни, пытается избавить его от этого ангста. Написано все очень хорошо и красиво.

Visitations чудесная зарисовка о тех далеких днях, когда Эрик был еще молодым вампиром и тосковал о человеческой жизни. И мне нравится, какой тут Годрик, одновременно мудрый, опытный, но в то же время дикий и юный

The Roe and Young Hart Прекрасный, просто прекрасный фик. Эрик не может еще избавиться от человеческих понятий о вине и чести, а Годрик учит, что он должен забыть об этом, потому что это все удел смертных, и должен действовать так, как велят желания. И в то же время Эрик учит Годрика тому, что они могут быть добры и нежны друг с другом. Просто очаровательно, так нежно и трогательно, и, на мой взгляд, все очень вхарактерно!

Come to Dust Замечательная зарисовка. В Европе свирепствует чума, много людей болеет и умирает, вампирам тоже приходится тяжело, они голодают. Когда Эрик и Годрик находят здорового человека, приходится вступить в схватку с другими вампирами. Угроза смерти показывает обоим всю глубину их чувств. На самом деле написано совершенно без лишнего пафоса, очень нежно, глубоко прочувствовано. Рейтинг низкий, но у этого автора мне он очень нравится, и хотя не показана какая-то сексуальная близость, ощущается и их любовь, и связь, и чувственное притяжение.

Shearing Season маленькая и просто очаровательная зарисовочка с гигиеническими процедурами)))

Cold Snap просто обалденная зимняя зарисовка! Эрик и Годрик катаются по льду, потом кушают, предаются нежности и делятся своими страхами. А Эрик подшучивает над Годриком))

The Demon’s Self жутковатый фик. Эрик еще юный вампир, он не смог справиться с собой и убил ребенка.

Of Things Past просто восхитительный фик, мне ужасно понравилось! Написано легко, но так прочувствовано, что веришь каждому слову! Я просто в восторге от автора! Эрик и Годрик наслаждаются бегом по ночному лесу, но потом видят труп женщины в реке, и Годрик замыкается в себе, не говорит Эрику, что с ним происходит, а тот сначала мирится, но потом пытается помочь. Он тут такой чудесный "Если бы ты сказал мне как, я бы попытался сделать тебя счастливым". Так чудесно видеть их такими, как они подходят друг другу, как хорошо им вместе!

Devotion великолепный, очень сильный фик о их чувствах друг к другу, о том, как сильно Эрик хочет быть частью Годрика, знать о нем все, как переживает, что тот не открывает ему своих секретов, но потом понимает, что все это не важно, видя силу чувств Годрика к нему. Чудесная, эмоционально насыщенная вещь, и этого автору удается выразить совершенно простым, чистым языком, все кажется одновременно и простым, и сложным. Из всех англоавторов у нее самые лучшие Эрик и Годрик, каких я встречала!

Visitations еще один отличный фик от gruochrua о самом начале совместной жизни Эрика и Годрика, про воспоминания о прошлой жизни и той боли, которую они все еще вызывают. И примечательный момент - они разговаривают о своих сексуальных отношениях)))

Litany прекрасный, но очень тяжелый и грустный фик. ПОВ Годрика, которого терзает постоянная боль, призраки прошлого и желание покоя. Эрик хочет помочь, но не знает, как, а Годрик не говорит, и все же рядом с Эриком может на какое-то время забыться

Не в качестве рекомендация, а для ознакомления представляю очень плодовитого автора septemberoses, пишет много, но мне почти ничего не нравится, потому что не нравится, как она изображает моего любимого героя Годрика. Обычно он у нее очень властный, доминирующий, порой довольно холодый и жестокий, расчетливый, со склонностью к садизму, и вообще присутсвует в большом количестве BDSM, punishment! kink, non-con, секс втроем и просто секс с различными ОМП. Но так как мои сквики зачастую чьи-то кинки, кому-то, должно быть, понравится))
Ссылку даю на первый фик, который я прочитала по этому фандому на английском.

Room Service На самом деле ничего особенного – порно пополам с флаффом. Правда, сначала непонятно, кто это и что в фике происходит. Но отмечу трогательный фут-фетиш Эрика, когда он целует ножки Годрика, и забавный момент с трусами.

Tenderness не ожидала такой нежной вещицы от этого автора, правда, Годрик у нее все же своеобразный, с приступами агрессии и склонностью к жестокости - его создатель не очень-то ласково с ним обращался, и по-другому он не может, но Эрик учит его нежности, а Годрик учится ее принимать

Godric's Birthday автор любит порно и всякие сексуальные ролевые игры, в этом фике Эрик и Годрик притворяются отцом и сыном и приходят к популярному фотографу, чтобы тот сделал разные интимные снимки. Правда, непонятен смысл названия, не думаю, что Годрик знает день своего рождения)) Продолжения: The Photographer, The Photographer's Equipment 1, The Photographer's Equipment 2 - смотрим варнинги, кинки ну очень на любителя

А это просто забавный фик, автор любит эксперименты, скроссоверила Эрик с Карстеном - героем Аллана Хайда из датской короткометражки En forelskelse:
Carsten Visits Fangtasia
1 2 3 4 5 6 7 8
Действие происходят после событий в "Пробуждении", Карстен по обмену едет в Америку, и там они вчетвером с друзьями (один из них русский парень Алексей))) едут путешествовать на машине, заезжают в Луизиану и попадают в бар Fangtasia. В этой реальности Карстен не очень похож на Годрика, и он привлекает Эрика своей юности и свежестью. Ничего глубокомысленного, чувственный и эротичный фик без особого сюжета (правда, присутствуют неприятные мне spanking и daddy! kink) К фику существуют разные сиквелы, в которых уже присутствует Годрик, но его образ мне так совершенно не нравятся, как и вообще концепция отношений втроем, а так же присутствуют разные сквики, поэтому прочитала только этот фик

другие авторы

My Own Private Valhalla просто милая трогательная зарисовка с нежными обнимашками, во время которых Эрик рассказывает про валькирий, про Вальхаллу

The First Night безрейтинговая зарисовка, названия говорит само за себя, можно сказать, они знакомятся, и Годрик объясняет, что к чему.

The Awakening хорошая зарисовка о первой ночи новой жизни Эрика

Fly By Night симпатичная зарисовочка, Эрик открыл в себе способность к полетам.

Deserts of Vast Eternity это сиквел к небольшому фику, где Годрик не умер, потому что Суки переубедила его не покидать Эрика . И вот он, все такой же меланхоличный и усталый, возвращается с Эриком в Луизиану. И Эрика очень гнетет, что он такой, хочется вернуться его в жизни. Сначала Годрика немного удается растормошить Джессике. А потом эмоциональная беседа между Эриком и Годриком, и страстный секс, во время которого они разнесли весь кабинет!

Burnt Много крови, много секса! Отличная зарисовка с кинк-меме, очень горячая.

Godric горячая зарисовка о том, как Эрик был обращен. Во флэшбеке нам не все показали

The Bones in Your Mouth порно-зарисовка без секса))) О новых зубах Эрика, о новой жажде - крови и не только

A Kiss and A Flattering Word грустный фик, рассказывающий о совместных годах жизни Эрика и Годрика, в котором близость постепенно сменяется отчуждением, хотя тема раскрыта не очень глубоко, и все время скачет POV повествования

A Deeper Hue вампирские приключения и странствия сквозь века

like a human with somewhere to go зарисовка о Эрике и Годрике во Франции. Годрик уже хандрит и отказывается пить кровь, а Эрик не понимает его увлеченность людьми

Sommersang Эрика влечет к Годрику, ничего подобного с ним не было, и он сбит с толку

Untitled short thingy милая зарисовка - Эрик не может спать один, и заставляет Годрика вернуться в постель

Kenning очень интересный по задумке драббл с сanonAU - это Эрик нашел Годрика в лесу и обратил его в вампира

I Can't Be Satisfied Рассел/Тальбот. Милая семейная сценка. Тальбот истерит, а Рассел его успокаивает. Присутсвует много кровищи; ) но все равно флафф

tbc я надеюсь

запись создана: 16.08.2010 в 14:09

@темы: True Blood, обзоры англофэндома, Fanfiction

---

Зарисовка по Let the Right One In

[Швеллер]

Без названия
Автор: Анна Швеллер
Фандом: Фильм "Впусти меня" (Let the Right One In)
Герои: Оскар, Эли, ОМП
Рейтинг: R
Размер: мини
Предупреждение: жестокость, насилие
Саммари: зарисовка о событиях после фильма

Оскар обхватил себя руками и потер замершие плечи. Ночи становились по-настоящему холодными, а он все еще ходил в тонких брюках и футболке с короткими рукавами.
Улица будто вымерла, светилась только витрина круглосуточного магазина, да где-то вдалеке играла музыка. Оскар уже расстроился, что сегодняшняя ночь снова пройдет впустую, и собирался уходить, когда перед ним затормозила машина. Водитель перегнулся через пассажирское кресло и опустил стекло.
– Привет, – сказал он, оценивающе разглядывая Оскара, – хочешь прокатиться?
– Конечно! – Оскар натянул самую соблазнительную улыбку.
В машине было тепло и пахло дорогой кожей. Водитель был не молод, но хорош собой и опрятен, хотя Оскару и дела не было до того, как тот выглядит. Мальчик снова улыбнулся ему, сложил озябшие ладони и сжал между коленей, чтобы согреть. Он чувствовал на себе пристальный взгляд. Чуть вздрогнул, но не отстранился, когда пальцы коснулись его виска, убирая длинную, неровно подстриженную прядь.
– Как тебя зовут? – спросил мужчина.
–Оскар.
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать, – без запинки соврал мальчик. Какая разница, четырнадцать или шестнадцать, они оба знают, что он врет, и что это незаконно, но разве кого-то это останавливало?
Пальцы погладили его щеку. Они были теплыми, пахли кожей и табаком. Оскар поморщился от неприятного ощущения.
– Ты очень красивый, Оскар, знаешь об этом?
Мальчик пожал плечами. Ему часто это говорили, но он не видел ничего красивого, когда смотрел в зеркало: все та же свинка с носом-пятачком и белесыми бровями. Но что-то в нем привлекало мужчин средних лет, таких, как этот.
– Я Клаус, – представился незнакомец.
Оскар знал, что он врет, они все называют фальшивые имена, думая, что это их от чего-то обезопасит. Оскар всегда называл настоящее, зная, чем все закончится.
– Поехали, – попросил он.
Клауса порадовало его нетерпение.

Оскар открыл дверь, пропуская мужчину в темную комнату.
– Что за запах?! – брезгливо воскликнул Клаус.
Оскар машинально пожал плечами, он уже давно привык и ничего не чувствовал.
– Ты можешь включить свет? – попросил гость.
– Зачем, мне и так хорошо, – игриво проговорил Оскар, отходя на несколько шагов.
Он хорошо видел, как мужчина спотыкается в темноте и шарит перед собой руками.
– Я хочу посмотреть на тебя, – сказал Клаус.
– Я здесь, иди на голос, – позвал Оскар.
Ладонь слепо коснулась его лица. Мальчик скривился от отвращения, но не двинулся с места.
– Вот ты где, – хрипло проговорил мужчина и начал с вожделением ощупывать его лицо, плечи, гладить ключицы в широком вырезе футболки.
Оскар покорно терпел, слушая приближающийся шорох. Сгусток плотной темноты мелькнул за спиной мужчины, его отшвырнуло назад, он заорал, пытаясь вырваться и сбросить то, что на него напало. Оскар довольно улыбнулся, слушая звуки борьбы и жадное чавканье.
Позже, когда все стихло, он зажег свет, чтобы посмотреть на тело мужчины. Тот лежал неподвижно с разинутым ртом, голова была свернута под неестественным углом. Эли лежала рядом на полу, ее губы и подбородок были покрыты кровью, глаза сыто блестели, и она довольно улыбалась. Оскар снова подумал, какая же она красивая. Он опустился на пол и лег рядом с Эли, прижавшись лбом к ее виску. Она повернулась, чтобы посмотреть на него. И снова Оскара кольнуло яркое и пронзительное чувство обожания. Маленькая окровавленная ладонь погладила его щеку. Теперь он не чувствовал отвращения, прикосновение холодных пальцев было приятным. Мальчик потянулся к Эли, и она поцеловала его. Ему нравилось целовать ее выпачканные губы, когда кровь была еще теплой и влажной, чувствовать металлический вкус на языке. В те дни, когда ему не везло, и голодная Эли сидела, сжавшись в углу и вращая огромными глазами, Оскару тоже было плохо. Он так привык к этому, что иногда казалось, как и Эли, тоже не может обходиться без крови. Ему нужно не так много, совсем чуть-чуть – достаточно несколько капель с ее губ.
Эли оторвалась от него, улыбнулась и снова погладила его лицо.
– Ты просто молодец, Оскар.
– Да, – благодарно вздохнул он.
Мальчик знал про прежнего помощника Эли, тот был старым, слабым и неосторожным. Он совсем не такой, он многому научился, и сможет заботиться ней.
– Нам нужно спрятать тело, – сказал он, поднимаясь с пола.
Напившись крови, Эли становилась еще сильнее и быстрее. Вдвоем с Оскаром они замотали тело в плотную пленку, Эли взвалила его на плечо и понесла к двери. Мертвая ладонь мужчины заскользила по полу. Оскар восхищенно смотрел, как хрупкая фигурка с легкостью тащит огромное тяжелое тело. Эли обернулась через плечо и вопросительно посмотрела на него.
– Иду-иду, – отозвался Оскар.
Он выключил свет и вышел за ней.
Тело выбросили в канализационный канал на окраине города. Оскар брезгливо отер ладони о штаны, а потом взял Эли за руку. За последние два года он немного вытянулся, и теперь ее голова едва доставала ему до плеча. Ему нравилось думать, что она маленькая и хрупкая, и он должен оберегать и заботиться о ней. Он подумал, что сейчас они вернутся домой, заберутся под одеяло, прижимаясь друг к другу, и Эли снова покажет ему, как собирать этот дурацкий кубик Рубика. За два года ему это так и не удалось. Научиться убивать оказалось намного проще.

@темы: Fanfiction

---

Продолжаем

[Дитрих]

На этот раз (и с высоты админской табуретки хочу вынести всем, кто проголосовал против этой личности, свое неодобрение ) мы остаемся без Годрика.



Правила все те же - перед вами 8 "киношных" вампиров, каждый день вы голосуете за наименее симпатичного вам (будь то внешность, характер или образ целиком). Участник, набравший большее число голосов по итогам дня, выбывает, и конкурс продолжается. Так до тех пор, пока не останется наш единственный чемпион

Участники

1. Лестат (Queen of the Damned)


2. Лестат (Interview with the Vampire)


3. Граф Дракула (Bram Stoker's Dracula)


4. Билл (True Blood)


5. Эрик (True Blood)


6.Дэймон (The Vampire Diaries)


7. Стефан (The Vampire Diaries)


8. Фрост (Blade)

Вопрос: НАИМЕНЕЕ симпатичен участник номер:

1. 1		6	(8.45%)
2. 2		4	(5.63%)
3. 3		3	(4.23%)
4. 4		11	(15.49%)
5. 5		5	(7.04%)
6. 6		6	(8.45%)
7. 7		20	(28.17%)
8. 8		16	(22.54%)
Всего:		71

@темы: contest

---

Эрик/Годрик - мини сценка

[Dora Stramm]

Этот очаровательный миник был написан мне в подарок, ну, я и подумала, почему бы не выложить его здесь?

Автор:  Mathilda Vandermar
Фендом: True blood
Название: Эрик/Годрик - мини сценка
Рейтинг: G
Жанр: юмор



Охранник: Стойте. Это кто?
Эрик: Мой сын!
Охранник: Ваш сын?!
Эрик: Да. Я был ранним...
Годрик (себе под нос): Faaan!*
Охранник: Ему есть двадцать один?
Эрик: Ему? Ну конечно! Сынок, покажи удостоверение!
Годрик (пытается подняться на цыпочки, чтобы заглянуть в глаза охранника и зачаровать его, но ничего не получается): Fa-a-an! Я не взял его!
Охранник: Так, папаша, что за дела? Вы на кой приволокли малолетнего в стрип-клуб?!
Эрик (возмущенно смотрит на Годрика): Сын?! Ты малолетний?!?!
Годрик (чуть не плача): Fa-a-a-a-a-an!!!!!
Охранник: Так, папаша, я вас обоих сейчас не пропущу!
Эрик: Ла-а-а-адно... (зачаровывает охранника)
Охранник: Проходите, господа! Приятного вечера.
Эрик (уже в гардеробе, с притворным сожалением): Плохо быть малоросликом, да? Так неудобно в современном мире...
Годрик: Я ненавижу тебя...

*Fan - блин, или чорт по-шведски.

@темы: True Blood, Fanfiction

---

Продолжаем конкурс

[Дитрих]

Вы не поверите, но по итогам дня нас (внизапна!) покидает сексуальный Эдвард Каллен. И я даже не могу сказать, что он неплохо держался


Правила все те же - перед вами 9 "киношных" вампиров, каждый день вы голосуете за наименее симпатичного вам (будь то внешность, характер или образ целиком). Участник, набравший большее число голосов по итогам дня, выбывает, и конкурс продолжается. Так до тех пор, пока не останется наш единственный чемпион

Участники

1. Лестат (Queen of the Damned)


2. Лестат (Interview with the Vampire)


3. Граф Дракула (Bram Stoker's Dracula)


4. Билл (True Blood)


5. Эрик (True Blood)


6. Годрик (True Blood)


7.Дэймон (The Vampire Diaries)


8. Стефан (The Vampire Diaries)


9. Фрост (Blade)

запись создана: 23.08.2010 в 11:50

Вопрос: НАИМЕНЕЕ симпатичен участник номер:

1. 1		12	(6.63%)
2. 2		12	(6.63%)
3. 3		6	(3.31%)
4. 4		16	(8.84%)
5. 5		2	(1.1%)
6. 6		64	(35.36%)
7. 7		9	(4.97%)
8. 8		38	(20.99%)
9. 9		22	(12.15%)
Всего:		181

@темы: contest

---

Доктор Хаус/Настоящая кровь- Bad things

[Alisa060290]

Название: Bad things
Фандом: Доктор Хаус, Настоящая кровь
Пейринг: все возможные,но особенно мне нравится Хилсон. Здесь вам все: гет, слэш,фэм-слэш.
Рейтинг: ну Pg-13 или R
музыка: Jace Everett — Bad Things(саунд к Настоящей крови)
Предупреждение: кадры с Уилсоном из серии про порно плохого качества,так что не удивляйтесь,это уже не от меня зависело.
От автора: надеюсь вам понравится,очень жду комментов

Теперь только здесь,ютуб меня разозлил((((

@темы: True Blood, Video

---

Неправильные сны, True Blood

[Швеллер]

Название: Неправильные сны
Автор: Анна Швеллер
Бета: Mathilda Vandermar
Фандом: True Blood
Пейринг: Билл/Сэм, Сэм/Томми
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Предупреждение: incest
Саммари: эротические сны Сэма стали реальностью, только с другим участником
Спасибо Mathilda Vandermar за чудесный баннер!

Не сдержавшись, Сэм громко застонал и запрокинул голову, прижимаясь затылком к мокрой кафельной стене. Он наслаждался коктейлем ощущений, что дарили тугие струи воды и уверенные руки, скользившие по его плечам и груди. Твердые губы прижались к его губам, и Сэм поддался, покорно позволяя вампиру целовать себя. Билл Комптон никогда не спрашивал разрешения, просто приходил и делал то, что хочет. Он знал, что и Сэм, наслаждаясь своей беспомощностью, жаждет того же.
Сэм посмотрел на Билла мутным взглядом и потянулся к нему. Тот понимающе усмехнулся, перехватил запястье мужчины и прижал к стене рядом с виском. Его губы были всего в паре дюймов от лица, а рука медленно гладила по бедру. Билл издевался и дразнил, понимая, чего Сэм хочет больше всего, и оттягивал этот момент, прикасаясь к нему и снова отстраняясь. Вампиру не нужно было даже пользоваться чарами, чтобы полностью подчинить себе этого человека.
Стеклянная дверь маленькой душевой запотела от пара, шумела вода, жесткие горячие капли били по плечам и стекали по груди. Сэм с трудом вдохнул тяжелый влажный воздух. Его тело вибрировало от напряжения и желания. Он не пытался вырваться и взять контроль над ситуацией, он просто ждал. А Билл все медлил, нависал над ним, глядя прямо в глаза, стискивал запястье, поглаживал бедро, не касаясь паха…
– Пожалуйста, – попросил Сэм.
Он презирал себя за эту слабость, за то, что приходится вести себя, как шлюха, умоляя Билла Комптона о ласке. Сходил с ума, как подсевший на "ви" наркоман без очередной дозы. Только для Сэма секс с вампиром оказался наркотиком посильнее, чем его кровь.
Билл самодовольно улыбнулся, склонился над Сэмом и легко прикоснулся губами к шее. Тот зажмурился, чувствуя, как кончики острых клыков царапают кожу, чуть надавливая, но не протыкая. Билл никогда его не кусал, и Сэм не знал, хочет или нет, но всегда ждал этого момента с предвкушением и страхом. Билл лизнул его мокрое плечо, провел ладонью по животу и, наконец, накрыл пах. Сэм с нетерпением застонал и толкнулся вперед.
– Тише, успокойся, – рассмеялся Билл.
Его снисходительный тон бесил, Сэм чувствовал себя неопытным мальчишкой, до которого снизошел предмет его фантазий, решив подарить немного внимания. Но он снова ничего не сказал, не оттолкнул Билла, просто оперся спиной на стену, выставляя вперед бедра. Вампир обхватил пальцами его член и осторожно погладил. Сэм ждал так долго, что готов был кончить и от этого легкого касания. Большим пальцем Билл обвел головку, стиснул ладонь покрепче и начал неторопливо двигать ей вверх и вниз. "Расслабься и получай удовольствие", – говорил себе Сэм, чтобы не думать, как это все унизительно.
Ладонь порхала по его члену, то едва касаясь, то крепче сжимая, замедляясь и ускоряясь. Легкие дразнящие поцелуи покрывали шею и плечо. Но этого было недостаточно. Размеренные ласки казались невыносимой пыткой. Сэм почти не слышал шум воды, не чувствовал, как капли бьются о кожу, погрузившись в собственные эмоции. Билл точно знал, как сделать ему хорошо, как заставить изнемогать от желания. Сэму не нравилось быть безучастным, хотелось утонуть в удовольствии, получить все и сразу, быть нетерпеливым и жадным, чтобы погасить, наконец, этот огонь, пожиравший его изнутри, но стоило протянуть руку к Биллу, как тот сразу же возвращал ее назад, и с мягким смешком придерживал бедра, когда Сэм резко дергался вперед. И снова приходилось подчиняться, откинувшись назад, распластавшись по мокрой стене, закрывая глаза и умоляя…
– Сильнее, – попросил он.
Сэм не ждал, что Билл послушается, но рука на его члене задвигалась быстрее, и размеренные, соблазняющие ласки сменились яростным беспорядочным темпом. Чувствуя, что что-то не так, Сэм открыл глаза и вместо самодовольной рожи Билла Комптона увидел горящие возбуждением глаза и хитрую улыбку своего младшего брата. Такого раньше никогда не случалось. Резко подавшись бедрами вперед, Сэм схватил Томми за плечи и прижался к нему всем телом. Парень обнял его за шею и жадно поцеловал. Этот поцелуй стал самым жарким и безумным, что Сэм испытывал в жизни. Яростные укусы вместо ласки, горячее сбитое дыхание, мягкие губы, влажный юркий язык… Все было таким живым, таким ярким и неистовым. Он запустил пальцы в волосы Томми, сжал в кулаке и оттянул его голову назад. Тот смотрел на него шальным взглядом и облизывал губы. Сэм проследил, как дернулся его кадык, когда Томми сглотнул, как пробежала по шее капля воды, скатываясь в ямку между ключицами… Он чувствовал, как неистово бьется пульс под кожей, как громко стучит сердце Томми. Брат нетерпеливо терся бедрами о его ноги, и там, где их тела тесно прижимались друг к другу, кожа становилась горячей. Томми мотнул головой, освобождаясь, и влажные волосы выскользнули из пальцев Сэма. Брат снова накинулся на него, приподнимаясь на цыпочках, притянул голову к себе и страстно поцеловал. Сэм ответил с той же страстью.
Реальность начала размываться и таять, мужчина моргнул и огляделся, замечая, что вода больше не течет сверху, кафельная плитка расползается по краям и исчезает, пол под ногами плывет, и только черты Томми остаются такими же четкими. Гладкая мокрая стена стала мягкой, его потянуло назад, и Сэм понял, что теперь он уже не стоит в душе, а лежит на своей кровати, и сверху на него наваливается Томми.
– Это не сон! – выпалил Сэм, резко оттолкнув от себя брата.
– Нет, – заметил Томми, а потом усмехнулся и снова сжал в ладони его член, – но это намного лучше.
Сэм схватил его за плечи и встряхнул.
– Что ты делаешь? – изумился он.
– Похоже, твой сон был очень возбуждающим, ты так громко стонал и... – парень скосил глаза, указывая на член Сэма, – я решил тебе помочь.
– Нет, Томми, перестань, – попросил Сэм, стараясь стряхнуть остатки сна.
– Представь, что ты еще спишь, – прошептал тот.
Сэм почти полностью проснулся, но все еще не совсем владел своим телом, таким вялым, беспомощным, готовым на все, ради ласки. Он как будто пытался прорваться сквозь плотный слой ваты, от похоти мутились все мысли, и сейчас хотелось лишь закончить, то, что началось во сне, а настойчивые руки Томми были рядом, они не отталкивали его, не заставляли мучиться от вожделения и давали Сэму именно то, чего он так желал. "Я все еще сплю", – убедил он себя, обнимая плечи брата. Пальцы снова зарылись в волосы на затылке Томми, притягивая его голову ближе. Прикосновение губ было неожиданным и болезненным, когда они столкнулись деснами. Томми неаккуратно прикусил губу Сэма и начал целовать его, громко дыша, нахально просовывая в рот язык. Он был совсем не похож на Билла, слишком напористый, неумелый и шумный. Он не обладал властью над Сэмом, и тот мог оттолкнуть его в любой момент, но не делал этого. Это был не сон, но реальность оказалась еще безумнее.
– Это я тебе снился? – хрипло спросил Томми.
Он лежал на Сэме в одних трусах, сжимая ногами его бедра, толкаясь твердым членом в пах. Волосы торчали дыбом, в глазах горело уже знакомое безумие, которое появлялось там всякий раз, когда Томми заводился, и Сэм знал, что он не успокоится, пока не добьется своего.
– Нет, не ты, – решительно сказал мужчина, сжимая ладонями его виски.
– Но ты можешь сделать со мной то, что тебе снилось, – предложил Томми.
Сэму показалось, что в его взгляде мелькнула легкая застенчивость.
– Ты сам предложил, – предупредил он, а потом резко вскинулся, переворачивая брата на спину и наваливаясь на него.
Томми вцепился мужчину, словно боялся, что тот убежит, обвил руками плечи и сжал лодыжки на его пояснице. Сэм посмотрел на него, как в первый раз. Никогда прежде он не видел своего задиристого брата таким покорным, открыто предлагающим себя и доверчивым, как в этот момент. Он с нежностью поцеловал губы Томми, осторожно раскрывая их, лаская языком. Он бы никогда не смог сделать этого во сне с Биллом. И теперь был рад этому, ведь с Томми все казалось особенным. "Но я все еще сплю", – напомнил себе Сэм.
Он просунул руку между их животами и потянул вниз резинку трусов Томми. Твердый горячий член оказался в его руке, и одновременно с братом он застонал от удовольствия. Вампир почти никогда не позволял прикасаться к нему, но даже когда это случалось, ощущения во сне никогда не были такими сильными и восхитительными. И самое прекрасное, что Сэм владел ситуацией, мог выбирать, как это сделать, грубо или нежно, медленно или быстро. Но и Томми не собирался просто покорно лежать. Мальчишка был слишком порывистым и несдержанным. Он торопливо целовал губы, шею, подбородок брата, страстно царапал его спину, а ладонь на члене Сэма не останавливалась ни на секунду. После сна тот был так разгорячен, что потребовалось совсем немного ласк, чтобы кончить. Томми отрывисто задышал и уткнулся носом за ухо Сэма. Почувствовав, теплую влагу в ладони, сам еще раз настойчиво толкнулся в кулак брата и, когда оргазм накрыл его, сжал зубами плечо мужчины. Потом Томми откатился в сторону и устало зажмурился. Сэм приподнялся, чтобы посмотреть на него. По лицу брата разлилось блаженство, волосы прилипли ко лбу, плечи были покрыты потом, а на животе белели капельки спермы. Он был такой красивый и такой живой, совсем не похожий на Билла Комптона, и все это не было сном. Осознание было таким восхитительным, что Сэм не удержался и с нежностью провел пальцами по груди брата, а потом наклонился и начал жадно вылизывать с живота пот и сперму. Томми приподнялся на локтях и с удивлением посмотрел на него. Тот встретился с ним взглядом и чуть смущенно улыбнулся, а потом поднялся и лег рядом. Томми молча ждал, что скажет брат. Разозлится, прогонит его или наоборот? Сэм продолжал разглядывать его, поглаживал грудь и загадочно улыбался.
– Если сейчас ты скажешь "это неправильно", я дам тебе по зубам, – предупредил Томми.
Сэм усмехнулся и спросил:
– Зачем ты это сделал?
– Ну, увидел твое состояние и захотел помочь. От тебя так несло желанием, я просто не смог устоять, – смущенно признался Томми.
Это было так дико, по-звериному. Сэм почувствовал, что возбуждается от этой мысли.
– Не скажешь, кто тебе снился? – с любопытством спросил Томми.
Мужчина покачал головой.
– Это неважно.
– Не хочу, чтобы ты больше видел эти сны, – ревниво заявил Томми.
– Если бы не они, тебя бы здесь не было, – сказал Сэм, проводя костяшками пальцев по животу брата.
– Да, ты очень хотел того, кто тебе снился, – проговорил Томми. – Хотел бы я оказаться в твоем сне.
Сэм погладил его по бедру.
– Зачем тебе быть в моем сне, если ты со мной по-настоящему?
Томми перехватил его руку и криво ухмыльнулся.
– О да! И теперь-то я никуда не уйду, – пригрозил он.

@темы: True Blood, Fanfiction

---

Vampire contest

[Дитрих]

Итак, пришла нам в голову светлая мысль устроить вампирячью голосовалку. Правила простые - перед вами 10 "киношных" вампиров, каждый день вы голосуете за наименее симпатичного вам (будь то внешность, характер или образ целиком). Участник, набравший большее число голосов по итогам дня, выбывает, и конкурс продолжается. Так до тех пор, пока не останется наш единственный чемпион
Мы были ограничены 10ю пунктами для голосования, поэтому список участников именно такой. Хотелось бы больше, но увы.

Участники

1. Лестат (Queen of the Damned)


2. Лестат (Interview with the Vampire)


3. Граф Дракула (Bram Stoker's Dracula)


4. Эдвард (Twilight Saga)


5. Билл (True Blood)


6. Эрик (True Blood)


7. Годрик (True Blood)


8.Дэймон (The Vampire Diaries)


9. Стефан (The Vampire Diaries)


10. Фрост (Blade)

Вопрос: НАИМЕНЕЕ симпатичен участник номер:

1. 1		10	(6.62%)
2. 2		9	(5.96%)
3. 3		5	(3.31%)
4. 4		87	(57.62%)
5. 5		7	(4.64%)
6. 6		2	(1.32%)
7. 7		13	(8.61%)
8. 8		4	(2.65%)
9. 9		5	(3.31%)
10. 10		9	(5.96%)
Всего:		151

@темы: contest

---

Мы с тобой одной крови

[Reno89]

Название: Мы с тобой одной крови
Автор: Reno aka Reno89
Пейринг: сальватороцест
Жанр: UST, angst
Рейтинг: PG-13
Дисклаймер: то, что мне не принадлежит, мне не принадлежит
Саммари: таймлайн – сразу после окончательного обращения и ухода Деймона
Комментарии: Спасибо за внимание!

Читать дальше

После ухода Деймона, после его последнего жгучего, как калёный железный прут, взгляда, после его слов, которые всё ещё звучат в стылом воздухе, Стефан замирает на месте и проводит так часов десять, не чувствуя ни усталости, ни ночного холода. Он просто стоит и, не моргая, смотрит в лес, в неоднородную тьму, заполняющую пространство между стволами деревьев. Он стоит так до первой предрассветной дымки, розоватой и терпкой на вкус, до первых лучей солнца, пробившегося сквозь низкий дождливый покров облаков, до первого вздоха, который он делает, лишь после осознавая, что не дышал всё это время – десять часов. Двенадцать часов.
На тринадцатый час раздаётся едва уловимый даже ухом вампира шорох, какая-то крошечная веточка трещит под подошвой ботинка, и Деймон выходит из леса на поляну. По подбородку у него стекает кровь. Не глядя на Стефана, он бросает ему ногу. Ногу, отдельную от всего остального человеческого тела, оторванную ногу с обрывком штанины и ошмётком кожи у того места, где полагается быть колену.
Стефан ловит машинально и тут же с отвращением разжимает пальцы, за миг до этого плотно обхватывающие чужую лодыжку чужой и совершенно бесхозной теперь ноги. Он слышит, как Деймон хрипло смеётся, и с некоторым облегчением пинает ногу, которая отлетает в кусты. В воздухе плывёт манящий аромат крови, но к нему примешивается тошнотворный запах разложения, требухи и содержимого чьего-то желудка. Желание позавтракать уходит так же быстро, как и возникло, где-то глубоко внутри мучается одиночеством резь, которая терзает и жалит один орган за другим. Особенно чувствительным становится сердце.
Они движутся навстречу друг другу.
- Я думал, ты ушёл насовсем, - растерянно и обрадовано говорит брату Стефан, пока Деймон вытирает лицо рукавом. - Я думал...
Он сглатывает, потому что дыхание перехватывает, и от этого жутко.
- ...что ты меня ненавидишь.
Деймон выдавливает кривую улыбку, безуспешно пытаясь оттереть кровь, которая свернулась и присохла намертво, и осыпается мелкой крошкой, но не сдаётся. Есть только один выход – озеро.
- Ты чертовски прав, - говорит он, сунув руки в карманы и толкая Стефана плечом, чтобы тот дал пройти. - Я тебя ненавижу. И я сделаю всё, чтобы твоя жизнь превратилась в ад.
Он спускается к самой кромке воды, в которой плавает мягкая хвоя и снуют туда-сюда мелкие жучки. Стаскивает через голову рубашку, швыряет в воду. И плещется так, что только брызги летят, окатывая Стефана, который терпеливо стоит рядом и ждёт, с ног до головы, но стремительно взлетевшее под купол неба солнце быстро высушивает влагу. Деймон вытирает мокрые волосы мокрой же рубашкой, толку от которой – чуть. Стефан собирает хворост и стаскивает ветки в одну кучу.
- Что ты делаешь? – равнодушно спрашивает безучастный к происходящему Деймон и садится на траву. Время от времени его пробирает дрожь, но будь он проклят дважды, если признается в том, что, как ни странно, как ни парадоксально, как ни изумительно, но он замёрз. Или ему только кажется.
- Собираюсь разводить костёр, - невозмутимо сообщает Стефан. – Надо же тебя подсушить.
Деймон отвечает ему целой серией издевательских ухмылок, но Стефан упрямо собирает хворост, находит сухую палочку и что есть силы трёт её о пластинку коры, подобранную у границы с лесом. Кора греется и дымится, но не горит. Стефан трёт, и трёт, и трёт, как последний дурак, но она не горит. Он слышит, как за спиной возится Деймон, натягивая влажную рубаху, как шуршит трава под его коленями, когда он подбирается ближе и заглядывает через плечо, чувствует, как холодит шею его прикосновение.
Стефан вздрагивает, на мгновение перестав тереть, а затем берётся за дело едва ли не со злостью. Он трёт, и трёт, и трёт. Он трёт так, что едва успевает уследить за собственными пальцами, так быстро, что время раздувается мыльным пузырём, плавится, как горький шоколад, тянется бесконечно долго, и вдруг поверх его напряжённых рук ложатся ладони Деймона, ледяные и твёрдые, как гранит, и вместе их руки начинают двигаться со скоростью, недоступной для человеческого понимания, да и для понимания каждого из них – тоже. Стефан чувствует, что у него вот-вот загорятся пальцы, когда кора вспыхивает первыми искрами.
- С утра неплохо бывает перекусить, чтобы набраться сил, - замечает Деймон, пока новорожденный огонь весело трещит и пробует на вкус влажные поленья, которые исходят паром. – Я ведь и тебе принёс, куда ты подевал свой завтрак?
Стефан оглядывается на него и смотрит с улыбкой и отвращением. Так причудливо переплетаются в нём чувства: естественная и врождённая братская привязанность и желание вывернуться наизнанку, вывалить внутренности, всего себя на эту полянку с невысокой травой прямо перед Деймоном и посмотреть, как он справится с приступом дурноты.
У Деймона полный желудок крови. Он садится очень близко к огню и смотрит прямо в его пылающую сердцевину. Он инстинктивно понимает, что огонь опасен для него, но всё равно не может заставить себя отступить. Юркие язычки пламени едва не пробуют на вкус его кожу, но Деймон отгоняет их взглядом. У них с костром молчаливое противостояние.
Стефан смотрит на него и передумывает выворачиваться наизнанку. Он просто устраивается рядом, пускай в желудке у него до сих пор и пусто. Они сидят плечом к плечу, как в старые добрые времена, когда отец брал их в короткие, но такие увлекательные походы по окрестностям, и этого достаточно. Деймон жарит ладонь на костре, как раньше жарил маленьких лесных куропаток. В воздухе – запах палёной плоти, но это ничего. Эта плоть слишком живучая, чтобы бояться ожогов, которые зарастают гладкой кожей за считанные секунды. И вот братья уже толкают друг друга в бок, приглушённо смеются, восторженно, как мальчишки, оборвавшие крылья мухе и обнаружившие, что она всё ещё жива. Они ставят над собой эксперименты, и это чертовски увлекательно. Им нравится быть подопытными кроликами для самих себя.
Примерно через четверть часа Стефан забывает о ноге, которая валяется в ярдах ста от них.

Он просыпается на следующий день, почти уверенный в том, что больше никогда не увидит брата. На месте весёлого яркого костра – чёрная земля и хлопья пепла. На месте, где сидел, привалившись к Стефану, Деймон – примятая трава. Кажется, на многие мили вокруг нет ни души, и только река что-то шепчет позади.
Стефан кусает собственную ладонь, чтобы избавиться от разочарования, когда ему в спину прилетает мелкий камушек – прибрежная обкатанная водой галька. Деймон сидит на корнях дерева, уходящих глубоко в песчаное дно, и болтает ногами. Стефан радостно улыбается ему, но в ответ получает лишь полный сосредоточенности напряжённый взгляд, который не предвещает ничего хорошего. На душе тяжело.
Без приглашения он направляется к брату, полный решимости остановить его, что бы тот ни задумал. Откуда он знает? Стефан знает. Он знает, что Деймон порой может быть очень отчаянным и безрассудным. Он знает, что тот может, скажем, спрыгнуть в реку и разбить себе голову. Или перебраться на другой берег, чтобы покусать целую деревню. Он может сделать что угодно, поэтому Стефан обходит здоровенный шершавый ствол, чувствуя ладонью каждую чешуйку коры, и выглядывает с другой стороны.
- Думаешь, отрастёт рука, если её оторвать? Новая? - спрашивает Деймон, и Стефану становится страшно. Очень страшно. Так страшно, как никогда не было.
- Не стоит, - говорит он, будто бы беззаботно. Они видят, что творится с их телами. Любые царапины заживают в момент. Это дарит обманчивое ощущение вседозволенности. - Больно будет. И долго.
- Не будет, - качает головой Деймон. – Вчера ведь не было.
Вчера он оторвал кому-то ногу. А теперь хочет оторвать руку себе.
- Не важно, - отмахивается Стефан, думая, кто из них _на самом деле_ старший сейчас. – Просто не надо этого делать.
- Но отрастёт? - упрямо спрашивает Деймон, и в глазах его загорается тёмный, больной азарт, едкая жажда приключений, мутное желание предполагаемой, возможно, ещё не так уж и далеко ушедшей смерти. Эй, старуха с косой, подожди меня!
- Я не знаю, - вымученно говорит испуганный Стефан. - Деймон, не надо. Пойдём лучше поохотимся. Найдём какую-нибудь заблудшую овцу.
Но тот только улыбается. И ломает себе руку, на пробу. Видимо, всё же думает, что отрывать - слишком кардинально. Хруст костей змеёй ползёт по траве, а Стефан чувствует себя бабочкой, насаженной на булавку, так ему скверно. Перелом срастается неправильно, и Деймон ломает ещё раз. Он едва шевелит мизинцем, и тот, словно проволочный, сгибается назад, высвобождаясь из сустава и двигаясь под кожей маленьким твёрдым сгустком. Пальцы у Деймона теперь растопырены во все стороны, будто при столбняке. Поэтому, и здесь ничего не поделаешь, он ломает снова. Когда Стефан пытается остановить его, видя в голубых глазах одержимость, Деймон ломает руку и ему. Стефан справедливо ожидает невыносимой боли, но боли нет. Остатки человеческой крови, всё ещё циркулирующей в теле, спасают его. Они оба наблюдают за тем, как уходят под кожу вывернутые кости запястья.
- Отрастёт, - удовлетворённо подводит итог Деймон, выбирается из клетки корней и уходит к полуразрушенной деревянной беседке, в которой доски пола давным-давно прогнили, обнажив мёртвую землю с пожухлой травой. Стефан неуверенно бредёт за ним, но останавливается на полпути. Он чертовски голоден. Голоден так, что у него дрожат колени, а внутри будто черви копошатся. Но ему страшно даже вообразить, что может произойти, предоставь он Деймона самому себе. Поэтому Стефан остаётся и терпит.
Терпит, терпит, терпит.

Следующие полчала Деймон развлекается тем, что, поигрывая складным армейским ножом, режет ладони и пускает себе кровь. Это увлечение - сама невинность по сравнению с идеей о саморасчленении, и Стефан на время оставляет его в покое. Края ран тут же затягиваются, но Деймон без устали режет вновь. У него все руки в ржаво-красном, и Стефан, который сидит напротив, прислонившись к шаткой балке, лишь символически подпирающей крышу над их головами, не может удержаться. Он поднимается, делает шаг, потом ещё один, а следующий выходит сам собой, и он даже не помнит, как опускается на колени после, но, так или иначе, он вдруг оказывается очень близко к Деймону, который втыкает острие ножа между фалангами с интересом исследователя, увлечённо копающегося в разрытой могиле.
Стефан молча тянется к брату, зажимает его запястье в тисках большого и указательного пальцев, подносит к лицу и медленно, методично слизывает кровь до последней капли. Нож со звоном падает на пол, прямо в щель, в темноту, поблескивая там остро наточенным лезвием – обиженно и строптиво. Деймон порывается достать его, но нет ни единой возможности вырваться из мёртвой хватки Стефана, в глазах которого жажда, похоть и мольба. Такой же взгляд бывает у волков в особенно холодные зимы, когда пищи не хватает, и они готовы жрать друг друга, чтобы выжить.
Лицо у Стефана каменное. И жутко бледное. Деймон пожимает плечами и сдаётся. Он рассеянно наблюдает за тем, как брат вылизывает его ладони.
Вкус отличается от вкуса человеческой крови. Та густая, словно сироп, сладко-солёная, как мочёные осенние яблоки, отдающая прохладным металлом и горячей, полной энергии жизнью, эта - как вода из горного ручья, текучая и горькая, от неё ломит зубы, и тело стонет от нежданного удовольствия, которое, должно быть, знакомо курильщикам опиума: оно сводит с ума, пьянит и будоражит само существо, одуряет. Оно заставляет зрачки пульсировать вместо навеки остановившегося сердца, пробегая в мозгу короткими белыми вспышками.
- Эй, - с опаской говорит Деймон, глядя брату прямо в глаза: заметил. - Эй, что с тобой такое?
Радужка мерцает под натиском расширяющейся пропасти, уступает позиции, затягивает в глубины всё вокруг.
- Перестань, - презрительно морщится Деймон. - Это выглядит странно.
Если бы я мог, думает Стефан, глотая всё, что успел получить – жалкие крохи. Его качает, и он со вздохом оседает на дощатый пол. В его крови - кровь другого вампира, почти его собственная кровь, кровь его брата, и от этого так хорошо, что хочется умереть. А вокруг всё кружится быстрее и быстрее, сливаясь в пёструю неразбериху, и Стефан смеётся, задыхаясь и жмурясь, скалясь и царапая объятую огнём грудь сквозь тонкую ткань рубашки.

Дождь бьёт по лопухам и вереску – с треском. Бьёт по шумной теперь реке, бьёт по крыше беседки в карьере, бьёт по склоненным к земле тонким осинкам.
Они лежат на траве под проливным дождём, не двигаясь. Деймону больше не холодно, он полон человеческой крови. Он поймал кого-то в лесу. Стефану холодно, но не слишком. Он до сих пор вздрагивает из-за крови Деймона, которую почти что украл. Он думает, что ему нужно ещё, но он не хочет просить и брать без спросу тоже не хочет. Он знает, что это неправильно. Более того, жутко. Жутко пить кровь собственного брата.
Деймон смотрит в серое небо, и глаза у него становятся точно такого же цвета. Капли дождя дрожат на его ресницах. Капли дождя стекают по его лицу, словно слёзы, и, глядя на него, очень просто понять, как много значит для Деймона любовь. Он готов не только страдать за любовь, он готов убивать за любовь. Он лежит на траве, заложив руки за голову, волосы у него вьются, липнут ко лбу и вискам, и вид у него настолько чарующий и опасный, что Стефану невольно жаль всех тех, кто попадётся ему на пути. Потому что ни одному из них не суждено устоять. Самому Стефану не суждено устоять. Ворот рубашки Деймона застёгнут наглухо, но как чудесно было бы расстегнуть хоть пару пуговиц, не предпринимая ничего больше, просто расстегнуть и почувствовать нечто вроде предвкушения. Мучительного предвкушения.
- Ты можешь делать это, - неожиданно говорит Деймон безо всякого предисловия, как будто ко всему своему дьявольски привлекательному виду приобрёл ещё и возможность читать мысли окружающих, - если тебе нравится.
Стефан некоторое время молчит, обдумывая это нелепое, абсурдное предложение. Он думает о том, что они образуют самую ужасную в природе пищевую цепочку: Деймон пьёт кровь человека, Стефан пьёт кровь Деймона…
- Делать что? – хрипло спрашивает он, просто для того, чтобы хоть что-то сказать, выразить сопротивление, ростки которого слишком слабы, чтобы пережить взгляд Деймона.
- Пить мою кровь, - пожимает плечами он. И повторяет, - если тебе нравится. А тебе ведь нравится?
Стефан задыхается при мысли об этом. Ему она больше, чем нравится. Но Деймону сообщать об этом вовсе не обязательно. Ему и без того всё известно.
- Нет, - говорит Стефан, отворачиваясь и разглядывая мокрые травинки перед собой. Каждая травинка – произведение искусства, вся – в неогранённых алмазах.
Это не помогает. Деймон насвистывает незнакомый мотив, в котором Стефан слышит: пусть пройдёт время. Пусть пройдёт время, и мы посмотрим.

Чем дальше, тем чаще Стефан задаётся вопросом, почему Деймон всё ещё здесь. Они проводят вместе даже больше времени, чем когда были _живыми_ братьями. Благодаря жажде, такой разной – у Деймона человеческой крови, у Стефана – крови Деймона, - они будто ближе. Но постепенно кое-что проясняется. Деймон заводит _эти_ разговоры.
- Знаешь, чего я хочу? – спрашивает он как-то раз, когда они влезают на крутой склон карьера, откуда открывается внушительная панорама.
Стефан пожимает плечами.
- Встать на краю того обрыва, прыгнуть вниз и сдохнуть, - с некоторой гордостью говорит Деймон, и Стефан машинально отмечает, что раньше таких слов в лексиконе брата не слышал.
- Ты не можешь умереть так просто, - говорит он. – Но ты можешь насадить себя на сук и подождать, пока вся жизнь вытечет из тебя.
Он невольно вздрагивает, неожиданно наблюдая, как глаза Деймона заинтересованно вспыхивают.
- Учти, ждать придётся долго, - торопливо уточняет Стефан. И добавляет. – К тому же, тебе просто не хватит выдержки, ты слишком пристрастился к человеческой крови.
- Конечно, ведь только ты из нас двоих питаешься белками, - огрызается Деймон, хотя и знает, что это не так, и падает в траву – как и стоял, не подставляя рук, падает, будто подрубленное дерево. Он закрывает ладонями лицо, запускает пальцы в волосы и приглушённо стонет. – Чёрт, как ты мог со мной такое сделать?
Он смотрит на Стефана в щёлки между пальцами и повторяет.
- Как ты мог со мной такое сделать? Зачем ты обратил меня? Какой толк от этого? Если бы не ты, Стефан, я бы уже давно гнил в земле. Боже, гнил бы в земле! Не это ли лучшая из перспектив?!
Он катается по траве, как умалишённый, и рычит, вырывает траву, обдирает костяшки пальцев о камни. У него форменная истерика, а Стефан стоит и ничем не может ему помочь, потому что одно он знает наверняка: он никогда не позволил бы Деймону умереть. Сама мысль об этом причиняет ему невыносимую боль. Он уже видел раз, когда пуля, просвистев в ночном воздухе, разорвала ему грудь, видел, какой пустотой наполняются глаза брата, когда он перестаёт дышать, и кожа его становится, будто мрамор. Он видел и больше видеть не желает. Он не в силах.
- Отныне, - тихо говорит Стефан, когда Деймон ненадолго стихает и лежит, уткнувшись лицом в траву, – нам суждено жить вечно.
И уходит к реке, чтобы сесть на берегу и смотреть, как лениво несёт она свои воды. Он почти ожидает удара со спины, но ничего не происходит. Деймон лежит, не шевелясь, и только Стефан слышит, как он всхлипывает, судорожно и зло, как скребёт клыками землю.

Но затем, и Стефан готов убить себя за то, что не расслышал, не понял, упустил, Деймон поднимается и тихо крадётся к обрыву. Он стоит на краю, смотрит вниз на земляной склон и громадные, вросшие в почву валуны, ловит ветер и улыбается. Если жизнь справедлива, его не должно быть здесь. Если жизнь хоть сколько-нибудь справедлива, она позволит ему уйти.
- Хэй, Стеф! – кричит он, взмахивая руками, и тот неохотно оглядывается, а после что-то кричит в ответ, и Деймону чудится, будто в его голосе звенит отчаяние.
Он просто делает шаг в пустоту, и земля, утыканная камнями словно пудинг – изюмом, бросается ему навстречу, а Стефан, вне себя от ужаса, сбегает по крутой тропке.
Деймон лежит на камнях, разбитый, лицом вниз. Без движения. Когда Стефан переворачивает его, тот улыбается окровавленными губами. У него недостаёт передних зубов.
- У меня есть кое-что для тебя, - говорит он, распахивая рубашку так, что пуговицы летят в разные стороны.
Даже если раны затягиваются, поломанные рёбра срастаются, смешанные в кашу печёнка, селезёнка и почки создают порядок из хаоса, кровь остаётся на коже.
Вся грудь у Деймона в мелких порезах. Они исчезают на глазах, а Стефан завершает дело, слизывая кровь – снизу вверх, до самого подбородка. Остаются лишь губы, и Стефан замирает, глядя, как в уголке рта Деймона поблескивает заветная рубиновая капля.
- Ну, - командует Деймон, теперь уже хмурясь.
Ему придётся выстирать брюки в ручье, так себе перспектива. И он не хочет упускать возможности отвлечься.
- Ну, - говорит он. – Чего ты ждёшь, особого приглашения?
Стефан привык называть вещи своими именами, и то, что он делает, не слишком похоже на поцелуй. Но это ничего не меняет.

После Стефан снова сидит на берегу, когда Деймон, весь в липкой грязи, подходит к нему, на ходу скидывая одежду. Он настроен решительно, и он не смотрит на брата. Ему нужно отстирать пятна крови, травы и земли.
- Деймон, - осторожно зовёт его Стефан. И задаёт вопрос, который не давал ему покоя с самого начала. - Зачем ты здесь?
Спина у Деймона очень прямая и напряжённая. Он молчит. Опускает руки в воду и с силой перетирает в пальцах манжет рубашки – весь в мелких бурых каплях.
Стефан садится ближе, чтобы видеть его лицо, и терпеливо ждёт ответа. Он никуда не торопится, никуда не собирается. Ему необходимо знать.
- Я хочу, чтобы ты меня убил, - буднично сообщает Деймон, повернувшись к нему. Глаза у него светлые-светлые, почти прозрачные и совершенно безумные.
- Ты спятил, - угрюмо отталкивает его Стефан, но Деймон с невиданной силой вцепляется в плечо брата и, кажется, дробит кости, по крайней мере, ключицу нестерпимо ломит, и Стефан невольно морщится.
- Я хочу, чтобы ты меня убил, Стеф, - шепчет, нет, вливает брат едкий шёпот ему в уши, отбрасывая в сторону с трудом отстиранные штаны, и кладёт другую ладонь Стефану на затылок, зарывается пальцами в волосы. Тот сбрасывает его руки и вскакивает на ноги, когда кусочки головоломки складываются в его сознании в цельную картину.
- Так ты за этим вернулся, - говорит он, не в силах сдержать горечи. Ведь всего несколько минут назад он кончиком языка обводил контур губ Деймона, и как же это было сладко. – И за этим позволял мне…
Чёрт.
Стефан закрывает глаза и трясёт головой.
- А я всё гадал, что же тебе от меня нужно?
На самом деле, он не гадал, он думал лишь об одном, снова и снова отвергая возможность подобного исхода. Как оказалось, не напрасно.
Деймон смеётся.
- Что _мне_ нужно? – он смеётся. – Я думал, что _тебе_ нужно, брат! Какие же безумные причины ты успел себе выдумать, Стеф? Что я соскучился по тебе? Что я хотел тебя увидеть? Что я хотел тебя?..
Он разводит руками, будто на миг утратил дар речи. Стефану хочется исчезнуть прямо сейчас. Он вампир, и он может себе такое позволить, но что-то всё ещё держит его.
- Или что я простил тебя? – спрашивает Деймон тихо и вкрадчиво, опасно, и его глаза стремительно темнеют.
Стефан вздрагивает, и Деймону ничего не стоит его подловить. Деймон расплывается в жутковатой вампирской улыбке.
- Ты и вправду надеялся на это? – вглядывается он в лицо брата, подкрадываясь, будто дикая кошка, пума. Рысь. – Тогда ты должен быть последним глупцом, Стеф.
Он толкает брата в плечо - несильно, но ощутимо.
- Убей меня, - повторяет он в который раз. – Убей, пока можешь. Пока ты можешь всё исправить.
Да, Стеф может всё исправить. Особенно, когда река течением уносит прочь одежду Деймона, а он сидит на берегу в одних трусах, и ему нет дела до очевидного контраста его полуобнажённого тела и Стефана, облачённого в посмертный костюм.
Деймон толкает снова, на этот раз сильнее. Подначивает, задирает, но Стефан сохраняет спокойствие. Они швыряют друг друга, как мяч для регби, вот только ловит их не мягкая рука, а твёрдая земля. Стефан улетает чуть дальше в сторону леса, падает на влажные после ливня листья, спину саднит, но он не чувствует ничего, кроме тоски, которая уже гложет его с силой, сравнимой, разве что, с губительной мощью пожара, в котором сгорела Кэтрин и вместе с ней – всё будущее Деймона.
- Подумай сам, о чём ты просишь меня, - говорит Стефан, но брату сейчас всё равно, он распалён, и даже самый разумный, самый весомый довод для него – лишь повод к опровержению и яростному противостоянию.
- Убей! – кричит Деймон, подлетая к брату со скоростью пули, хватая его за горло и поднимая высоко над землёй.
Стефан чувствует, как расходятся шейные позвонки, как тонко звенят сухожилия, натянутые до предела, как щёлкает челюсть, выходя из сочленений.
- Ты мне… голову оторвёшь, - хрипит он, отчаянно цепляясь за руки Деймона, за шею, дёргая за волосы, извиваясь, словно ящерица, зажатая в кулаке. – Не уверен… что новая… вырастет.
Он делает отчаянную попытку вырваться и пинает брата под рёбра, так что они вдвоём валятся на землю, катятся по ней, собирая мелкий лесной мусор, и замирают: Деймон – внизу, Стефан – сверху, прижимая его к себе крепче, не давая возможности вырваться. И Деймон даже не говорит, отпусти.
Он смотрит на брата снизу вверх, и глаза у него до сих пор сумасшедшие, но теперь они совсем тусклые, мёртвые. Он с тихим вздохом откидывает назад голову, и Стефан скользит взглядом по изгибу его плеча и тут же зажмуривается. На лице у него разлито выражение искренней боли, когда он запоздало осознаёт, что почти готов укусить.
- Хочешь? – спрашивает Деймон, и даже с закрытыми глазами Стефан готов поклясться, что брат улыбается. Его тонкие губы растянуты в ухмылке.
Но вместо того чтобы вскрыть артерию, Стефан просто утыкается губами в его шею и глубоко, судорожно вдыхает аромат, которого прежде никогда не чувствовал так ясно, так близко. Он целых пять минут живёт этим тягучим, жидким, жарким ароматом, а после отпускает Деймона и по-пластунски отползает назад.
- Прости, - говорит он, не зная, за что. За то, что завершил его обращение? Что не позволил ему умереть? Что подпустил слишком близко?
Что целовал его шею.
Деймон больше не улыбается. Он просто лежит и глядит в небо. И глаза у него из голубых снова становятся серыми.
Голос у брата такой, будто в горле у него стоят слёзы, но он смотрит вверх, и Стефану не разглядеть.
- Ты об этом пожалеешь. Теперь я точно ухожу. И превращу твою жизнь в ад. Ты обо всём пожалеешь. И я тебя ненавижу, - единым комом вываливает он на Стефана всю свою боль – поддельную и самую настоящую, глубинную, что позволяет ему дурачиться, истекать ядом, упражняться в сарказме и с успехом откалывать чёрные шуточки. Она движет им, когда он разрывает невинных людей на части. Она же вцепляется вместе с ним в их нежные человеческие шеи, она вместе с ним пьёт кровь. Потому что Деймон знает: лучшего наказания брату и не придумать. И если Стефан каждое утро будет находить под дверью дома очередную вырванную конечность, то жизнь его превратиться в кошмар.
- Береги себя, - говорит Деймон, нисколько не заботясь о том, что всё ещё в одном лишь белье. У него будет одежда, правильно отражающая новую суть и характер. Что-нибудь тёмное, что-нибудь совершенно другое. Прежнего Деймона больше нет. – Ты нужен мне живым, чтобы я мог когда-нибудь вырвать твоё сердце. А ты - моё.
- Береги себя тоже, - шепчет Стефан, хоть и знает прекрасно: брат услышит. Ему больше нечего добавить. - Просто… береги.
У Стефана перед глазами всё плывёт, он то и дело спотыкается, но продолжает путь. Едва не падает, но продолжает путь.
Они расходятся в разные стороны во избежание случайных встреч. Нет, _их_ встречи никогда не бывают случайными. И всякий раз, когда возвращается Деймон, во взгляде его ярких, как маяк в бурю, безумных глаз одно – надежда. Стефану жаль, что он не в силах её оправдать. Он не может добровольно лишить себя родной крови.
И ему приходится с этим мириться.

@темы: The Vampire Diaries, Fanfiction

---

HBO - True Blood 3x12 - мини-спойлер

[Mathilda Vandermar]

Эрик и Билл стоят у ямы и заливают кого-то цементом. Предположительно Рассела Эджингтона.
А на заднем плане в своей белой пижамке и теплой курточке маячит мистер Хайд aka Годрик:



Спасибо за ссылку  Швеллер.

@темы: True Blood, Video

---

Лучшие и худшие вампиры в кино и на телевидении по версии Rolling Stone

[Швеллер]

Peter Travers on The Best and Worst Vampires on Film and TV
(переведено: Mathilda Vandermar, Дитрих, Швеллер)

В наши дни вампиры повсюду - называйте это "сумерками оригинальности". Все, что вам нужно, чтобы продать билеты в кино или подписку на кабельное телевидение, это призвать мертвецов. Что же такого привлекательного в кровососах? Может, массовый ажиотаж вызван тем, что их вечная молодость столь привлекательна простым смертным, а, может, дело в таинстве сделки с дьяволом в обмен на бессмертие. В любом случае, публика не станет вбивать кол в сердце этого безумия. Что ж, давайте отметим актеров, которые воплотили в жизнь потрясающий вампирский стиль, и посадим на кол тех, кто и понятия не имеет о вкусе настоящей крови!
Это список из десяти лучших и пяти худших вампиров в кино и на телевидении.

Лучшие:

10. Роберт Паттинсон. "Сумеречная сага"

Любители "Сумеречной саги" обоих полов могут назвать британского актера Номером Один для своей многочисленной армии поклонников. Но в роли Эдварда Каллена у него нет ни клыков, ни яиц, чтобы воспользоваться уязвимостью людей, если вместо этого он может охотиться на Бэмби и таскаться за Бэллой. Что у Паттинсона действительно есть, так это по истине гипнотическая байроновская привлекательность

9. Дебора Энн Вол "Настоящая Кровь"

В роли новообращенного вампира-подростка Джессики в сериале канала HBO, Уол показывает настоящий класс! В ее персонаже есть необузданность, которую талантливо воплотила Уол. Один из самых запоминаюшихся эпизодов, тот, где Джессика пытается вернуться домой, где ее ждет семья и жестокий отец.

8. Кифер Сазерленд "Пропавшие мальчики"

Если вы когда-нибудь интересовались, на кого будет похож Джек Бауэр в образе вампира-блондина, посмотрите на Сазерленда в культовом хите 1987 года. Самый запоминающийся момент, когда его персонаж Дэвид нападает на нацистов-серферов у костра.

7. Кристофер Ли «Ужас Дракулы»

Фильм 1958 года слабоват и породил несколько еще более нелепых сиквелов. Но Ли, больше известный, как исполнитель роли Сарумана в трилогии "Властелин Колец", придал графу некий иронический окрас, и лишь немногие смогли достичь его уровня.

6. Лина Линдерссон «Впусти меня»

Эта маленькая шведская актриса смогла создать образ вампира, который с леденящим спокойствием говорит: Мне уже очень давно двенадцать лет. В голливудском ремейке фильма 2008 года роль вампира Эли будет играть Хлое Мориц, знакомая нам по фильму Пипец. Примьера назначена на Октябрь.

5. Николас Кейдж "Поцелуй вампира"

Кто-то может поспорить, что в роли однажды укушенного литературного агента из Нью-Йорка Кейдж переигрывает в критические моменты. Идиоты. Это же самое смешное в этом фильме 1989 года.

4. Александр Скаршгард "Настоящая кровь"

В роли Эрика Нортмана - тысячелетнего викинга и нынешнего вампирского шерифа Луизиана, Скаршкард задает жару, которого не достает "Сумеркам". Его сцены с такой человечной Суки Стэкхаус в исполнении Анны Пакуин, искрят как ничто другое в сериале, который уже сам по себе сексуальный пожар.

3. Йен Соммерхолдер «Дневники вампира»

В потрясающем сериале Кевина Уильямсона, идущего на телеканале CW, Йен Соммерхолдер (известный как Бун из сериала Lost) играет Деймона Сальваторе, вампира-плохиша, одержимого возлюбленной свого брата, Стефана (Пол Уэсли). Персонаж Соммерхолдера и опасен, и забавен, балансируя на грани, не скатываясь ни в одну крайность. Деймон говорит: "Я верю, что нужно убивать тех, кто приносит плохие вести. Знаете, почему? Потому что они их приносят!"

2. Уиллем Дефо «Тень вампира»

Дефо лучше всех воплотил образ классического вурдалака в фильме, номинированном на Оскар. (Йен Соммерхолдер тоже так считает).
Полюбуйтесь на персонажа Дефо, звезду фильма Носферату, когда при приближении камеры, он, забывая, что это лишь игра, впивается клыками в белоснежную шейку своей партнерши.

1. Бела Лугоши «Дракула»

Бела Лугоши проник в самые глубины мятущейся души своего персонажа, Графа Дракулы. Он уделяет пристальное внимание и выражению лица, и голосу, когда Граф говорит, восхищенный воем волков: "Слушайте их. Детей ночи! Какую музыку они создают". Музыка Лугоши останется на века.

Худшие

5. Том Круз «Интервью с вампиром»

Время не смилостивилось над версией романа Анны Райс, снятой в 1994 году, равно как и над игрой Круза. Райс изначально была против Круза в роли вампира Лестата. Нужно было быть настойчивее!

4. Кейт Бекинсейл «Другой мир»

Бекинсейл великолепно выглядит в коже, но ее леди-вамп не смогла бы напугать даже кошку в пятиницу 13го

3. Жерар Батлер «Дракула 2000»

Не знаю, можно ли сделать Дракулу более мультяшным, чем в этом фильме! Батлер пугал куда больше распевая в мюзикле Ллойда Вебера "Призрак Оперы".

2. Эдди Мерфи «Вампир в Бруклине»

В роли карибского вампира с миссией в Нью-Йорке, Мерфи шутит очень много, но не смешно.

1. Питер Фачинелли "Сумеречная сага"

Фачинелли - солидный актер, но в роли Карлайла Каллена - светловолосого главы беззубого вампирского семейства Калленов - он выглядит так же ужасно, как как победитель проекта "Подиум" Остин Скарлетт, которого Карлайл сильно напоминает

Предлагаем обсудить, согласны или нет с выбором автора статьи, и кто по вашему не вошел в список?

---

Фотосессия Rolling Stone

[Швеллер]

На сообществе уже вешали обложку. Внутри приятный фотосет, правда, не такой откровенно-вызывающий)))

(с)

@темы: True Blood

---

Портрет Эрика и его создание.

[Ли Шеннон Кристи]

Eric Northman - True Blood by ~MarkAndrewNeilson on deviantART

Видео

@темы: True Blood, Video, Art

---

Подержаться за зубки))

[Ли Шеннон Кристи]

@темы: True Blood

---

[Dora Stramm]

Авторы: Isidora Stramm & Mathilda Vandermar
Бета: Зув
Название: A companion of death
Фандом: True blood
Пейринг: Эрик/Годрик
Дисклеймер: права на героев принадлежат HBO, на оригинальных персонажей и сюжет фика - нам
Рейтинг: R
Жанр: АУ, слэш, историческое фентези, дарк
Ворнинг: Рассуждения о религии и богах, встречающиеся в данном тексте, написаны исключительно для того, чтобы раскрыть характеры и мировоззрение персонажей, и не являются религиозными воззрениями авторов. Авторы не хотели, не пытались и не собирались ранить чувства христиан, мусульман или язычников. Если вы слишком серьезно и трепетно относитесь к любой религии и конфессии, не принимая их осуждения устами литературных героев - просьба не читать данный текст. Так же хотим напомнить, что разные, и, порой, неоднозначные высказывания о религии являются каноническими для сериала "True blood".
От авторов: Фик был написан до выхода пятой серии третьего сезона, поэтому события из прошлого Эрика не совпадают с каноном.

Глава 1.

Глава 2

Грегори или Грег – так называли его родственники. Он ненавидел свое имя. Точно так же, как ненавидел себя. Ему хотелось быть другим человеком с другой судьбой и другой жизнью, а потому сам он называл себя иначе.
Гор медленно брел вдоль витрин маленьких убогих магазинчиков. Он и сам не знал, зачем пришел в этот квартал. Ему ничего не было нужно, он ничего не собирался покупать. Он мог просто сесть в школьный автобус, поехать домой и заняться уроками, а вместо этого пришел в торговый квартал, в котором сроду не бывал. Обычно все покупки он делал с матерью или с теткой в больших мега-моллах в центре города. И если бы кто-то спросил, какого черта он здесь делает, Гор бы ответил: «Я не знаю».
Мальчик просунул руку под черно-белый арабский платок, намотанный на шею, и потрогал пальцами заживающие ранки. Презрительно поморщился и нажал сильнее, чтобы боль стала ощутимой, а когда она притупилась, надавил ногтем.
"Грегори Эдвардс, ты - ничтожество!" - подумал он, когда понял, что возбуждается от прикосновений к укусу и от воспоминаний о вампире, оставившем этот след. Сколько Гор себя помнил, он всегда был ничтожеством и грязным выродком. Последний эпитет принадлежал тетке Эдне, сестре его матери. Полоумная старая дева, набожная настолько, что в своей борьбе за дело Христово уже давно стала безбожницей, занималась воспитанием Грегори больше всех. Она "добровольно взвалила на себя этот крест", когда мальчику исполнилось семь. Именно тогда его родители решили, что сына нужно показать детскому психиатру. А Эдна, уверенная, что в племяннике сидит дьявол, потащила его в католическую общину в пригороде Далласа. По своим экстремистским воззрениям община Плоти Христовой больше напоминала секту или террористическую ячейку, но кого интересует мнение семилетнего мальчика? Мальчика, который всего полгода назад во время первого причастия выпил до дна всю "кровь господню", а потом выплюнул её на святого отца с возмущенным криком, что кровь на вкус вовсе не такая, и что все здесь – обман.
Гор свернул в темный, совсем уже неприглядный переулок. Похоже, здесь находились самые бедные, едва сводящие концы с концами магазинчики.
Он всегда бредил вампирами, сколько себя помнил. Наверное, и неудивительно, ему ведь довелось родиться вскоре после того, как они объявили о своем существовании и вышли из подполья. Тогда у всех на устах была эта невероятная новость, будоражащая умы. Только вот его интерес к вампирам был слишком болезненным, слишком ненормальным. Его тянуло ко всему, что было связано с ними, как магнитом. Он заворожено смотрел на порезы и раны, нарочно сковыривал корочки с царапин, которых у него хватало, как у любого мальчишки, и подолгу зализывал их, пробуя кровь на вкус. А однажды, когда Гора взяли на ферму Оуэнсов, друзей отца, произошел и вовсе отвратительный случай. Мальчик, гуляя, забрел в сарай, где висела туша только что забитой свиньи. Её кровь стекала в большой медный чан. Гор до сих пор помнил, с каким звуком падали в него тяжелые капли…
Когда мать нашла Грегори, он стоял на коленях перед чаном и, зачерпывая ладонями густую свиную кровь, пил с жадностью путника, добравшегося до источника после трех дней скитаний в пустыне.
И таких историй было множество, всех и не упомнишь.
Когда в десять он попросил родителей завести собаку, те отказали. Почему - Гор узнал в тот же вечер, случайно подслушав их разговор. Его психиатр, чертов мозготрах, считал, что он может убить щенка. По его мнению Грегори страдал навязчивыми состояниями, патологической одержимостью кровью и смертью, а так же неконтролируемой агрессией. Такому ребенку собака была противопоказана как лишний возбудитель. Такому ребенку был противопоказан любой питомец. Вот так считал психиатр. Более того, он полагал, что за Грегори нужен глаз да глаз. Вдруг он снова причинит кому-то вред? «Мертвые голуби в коробке из-под кроссовок?! Лягушка с урока биологии, спрятанная в пенале?» - причитала мать. «Он не убивал эту собаку, мой сын на такое неспособен!» - ужасался отец. «Я всегда говорила, твой сын – зло», - доказывала тетя Эдна.
Спустя месяц, когда пропала соседская кошка, отец вызвал Гора к себе и полчаса с пристрастием допрашивал, уверенный, что это дело его рук. Но в этот раз Гор был ни при чем. Спустя сутки кошку нашли на обочине, какой-то лихач сбил ее, и даже не остановился.
Никто не извинился перед Грегори, и каждый раз, если пропадали чьи-то домашние животные, во всем винили «полоумного Эдвардса».
Сверстники недолюбливали Грегори, друзей у него не было, а драться ему приходилось намного чаще, чем другим мальчишкам. Однако поняв, каким безумным он становится, стоит вывести его из себя, одноклассники оставили Гора в покое.
Окруженный атмосферой подозрительности и непонимания, он рос угрюмым, замкнутым ребенком. И чем старше становился, тем серьезней были грехи, в которых его обвиняли.
Однажды, в дом Эдвардсов ворвалась мамаша семилетней Лесси Донс, и, крича, что у нее под боком живет монстр, потребовала вернуть ей дочь. Лесси нашли через час, в отличие от кошки она была жива. Девочка ходила посмотреть на новый бассейн Робинсов, живших на соседней улице.
После того случая семья Эдвардс переехала. Новая церковная община, новая школа, новые проблемы. Гору исполнилось пятнадцать. Теперь его пришлось лечить не только от навязчивой одержимости кровью и неконтролируемой агрессии, но и от гомосексуализма.
Новый чудо-мозгоправ не считал нетрадиционную ориентацию болезнью и лечить ее отказался. Зато тетка Эдна, не пожелавшая оставить семью сестры и переехавшая вместе с ними, решительно и, кажется, даже с тайным удовольствием взялась за это дело. Теперь, Гор слушал проповеди не только о богонеугодности и проклятой душе вампиров, но и о гомосексуализме. О Содоме и Гоморре. О нечестивости и грязи.
Именно тогда он понял, что больше отличаться от других просто невозможно. Целый год он пытался стать настоящим христианином и каждый вечер молил бога, чтобы тот избавил его от грешных мыслей. Чтобы ему перестали сниться сны о крови, укусах и убийствах. Чтобы он возбуждался, глядя на пухлые губы первой школьной красавицы Сандры Смит, а не на кубики пресса капитана футбольной команды Патрика Дэвидса. Но Бог не слышал его. А, может быть, слышал, но не хотел помочь.
Гор ненавидел вампиров. Он ненавидел их всем сердцем. Ненавидел за то, что они существуют, и за то, как тянет его к ним.
Геев он ненавидел по той же причине.
К тому времени Гор отлично научился обманывать мозготрахов и священников. С виду Грегори Эдвардс казался необщительным, немного асоциальным мальчиком. Единственное, что ему пока не удавалось - это контролировать агрессию.
Как-то, сидя за уроками, Гор подумал, что вся его жизнь – методическое пособие для студентов Квантико. Психиатры, церковь и проповеди, ненависть и страх родных, неприятие сверстниками – все это психологический портрет маньяка, убивающего на сексуальной почве.
Именно тогда мальчик решил, что должен пойти в клуб вампиров. Или он примет себя таким, какой есть, или действительно сойдет с ума от ненависти к себе и миру и станет опасен.
Гор остановился у грязной витрины одной из лавок. На затертом, выцветшем бархате висели рукодельные подвески. И одна, золотая, в виде молота Тора, привлекла его внимание. Что-то всколыхнулось в памяти, и он протянул руку, касаясь пальцами пыльного стекла.
С самого детства Грегори боялся серебра. Через неделю после того, как тетя Эдна заставила мальчика носить серебряный крест, на его груди появилась красная отметина, разраставшаяся с каждым днем. И несмотря на все возмущенные протесты сестры, уверявшей, что всему виной дьявол, сидящий в Грегори, мать избавила сына от этой пытки.
- Хочешь посмотреть, малыш? - послышался скрипучий голос, и Грегори подпрыгнул от неожиданности. Видимо, он слишком углубился в собственные мысли и не заметил, как выглянул из лавки ее хозяин - высокий усатый старик с седой, но все еще густой копной волос и бородой, заплетенной в косицы.
- Не... А сколько стоит? - У Гора было всего несколько долларов. Позор для семнадцатилетнего парня. Но денег ему почти не давали, а те, что удалось сэкономить за несколько месяцев, он потратил на билет в Вампирский клуб. Не то, чтобы Гор не работал. Работал, еще как! Но скудные гроши, которые он получал за свой труд в церкви, забирали родители. Считалось, что свободных денег ему иметь не следует. Ради его же блага.
- А что ты за нее дашь? - спросил старик прищурившись.
- У меня... четыре доллара, пятьдесят центов, - сознался Грегори, чувствуя, что со стыда готов провалиться сквозь землю.
Старик уставился на мальчика, и тот только сейчас понял, что его правый глаз, неестественно поблескивающий в тусклом свете фонарей - искусственный.
- Неплохо. Сдается мне, мы сможем договориться. Но сначала нужно понять, твоя ли это вещичка. - С этими словами старик достал из кармана связку ключей и отпер витринный шкафчик. – Держи. - Протянул он подвеску Грегори. – Это моего сына. Называется мьёльнир.
Стоило Гору взять подвеску, как его охватило странное волнение. Он вдруг понял, что готов сделать, что угодно и отдать все на свете, лишь бы старик продал ему эту вещицу. Гор зажмурился, чтобы справится с дрожью, и перед его глазами промелькнул калейдоскоп видений, слишком ярких и стремительных, чтобы мальчику удалось запомнить хоть что-то. Все, что осталось, это ощущение причастности к чему-то необъяснимому и послевкусие волшебства.
- Это моя вещь, - открыв глаза, твердо сказал он.
- Я уж вижу, - усмехнулся старик. Его левый глаз уставился на мальчика. Гору стало неуютно под этим пристальным взглядом, который, казалось, просвечивал его насквозь, как рентген. Но вместе с тем он не чувствовал страха, словно… Словно сдавал экзамен по предмету, который знал на отлично. И все равно волновался, потому что преподаватель был слишком строг.
- Так вы продадите мне его за четыре пятьдесят? - неуверенно спросил он.
- Да. И даже дам к нему шнурок. Только с одним условием… С одним условием! - Старик широко улыбнулся, продемонстрировав слишком ровные и крепкие для его возраста зубы. Гор был уверен, что они искусственные, как и его правый глаз. И наверняка дед попросит чего-то эдакого... Черт! Везде извращенцы! Он нахмурился, почувствовав, как начинает вскипать в нем гнев, и протянул подвеску обратно на открытой ладони.
- Ничего похабного я не попрошу! – успокоил старик, догадавшись, о чем он думает. - Всего лишь одно обещание.
- И что за обещание? - поинтересовался Гор, не спеша опускать руку.
- Если ты окажешься под ясенем в полнолуние, скажи тому, кто будет рядом с тобой: "Отец. Брат. Сын".
- И это все? - удивился мальчик. - А как я узнаю, что это ясень? Я в деревьях ни черта не понимаю!
- Узнаешь, - заверил старик. - Ну, давай-ка свои четыре пятьдесят и вали, подобру-поздорову. У меня не так мало дел, знаешь ли! - Его тон стал сварливым. Он взял деньги, дотошно пересчитал мелочь. Вытянул из кармана поношенных штанов черный кожаный шнурок. – Бери.
- Спасибо! - Гор продел шнурок в ушко подвески, надел её на шею. А когда поднял голову, увидел, что хозяин лавки исчез, будто его никогда здесь и не было. Холодный металл ледяным поцелуем коснулся груди. Гор невольно улыбнулся,
- Отец. Брат. Сын, - пробормотал он, а потом, смутившись своих мыслей, добавил: - Ну надо же, какой бред!
Грегори был так рад покупке, что даже забыл о предстоящем разговоре с семьей насчет укуса. Ведь они заметят его, наверняка заметят! И поймут, что вместо поездки в Бостон с Христианским молодёжным хором он отправился в Вампирский клуб.
Однако разговор так и не состоялся. Когда Гор, вернувшись домой, с опаской размотал шарф, он обнаружил, что ранки полностью затянулись, а кожа стала гладкой и чистой, словно никто и никогда его не кусал.

***

869 год н.э

.
Эрик лежал на воде, глядя на звезды и лениво двигая руками. Каждую ночь, выбираясь из земли, он первым делом отправлялся искать ближайший водоем, и никакие доводы Годрика о том, что при их образе жизни мытье не имеет смысла, на него не действовали.
- У тебя нездоровая тяга к воде, - заметил Годрик, подплыв к нему. - Рано или позд... - Тут он замолчал и повернулся к берегу. Его лицо посерьезнело, он напряженно всматривался в береговую линию. - Леканы, - сказал он тихо.
Эрик легко, без всплеска, перевернулся на живот, посмотрел в ту же сторону, что и Годрик, пытаясь понять, что его насторожило. Но лес был темен и тих, и даже обострившимся чутьем вампира Эрик пока не чувствовал ничего особенного. Разве что эта тишина... Не кричали ночные птицы, не выли волки, не тявкали лисицы. Казалось, будто все живое затаилось и спряталось, как перед бурей.
- Кто?.. – тихо переспросил он и тут же ушел под воду, со словами выдохнув воздух, помогавший ему держаться на поверхности.
- Леканы. Люди-волки, - пояснил Годрик, когда тот вынырнул и снова вдохнул. - Я думаю, мы убили кого-то из них, и они пришли по нашему следу.
- Люди-волки? – переспросил Эрик, ничуть не удивившись словам Годрика. За месяц своей новой не-жизни он успел многому научиться у вампира, узнал о существовании оборотней и теперь был совсем не прочь попробовать свои силы. – Битва?
- Конечно. - Мальчик посмотрел на него и улыбнулся. - Только все будет не так просто, как ты думаешь.
- Почему? – нахмурился Эрик. Драка – она и есть драка, с обычными людьми, с волками ли или же с людьми-волками. Хотя обычные люди и волки соперниками вампирам не были.
- Леканы очень сильные. Не давай им выпить твоей крови, иначе они станут еще опаснее. - Вампир прислушался. – Их пятеро. Стая.
Эрик снова напряг слух. Теперь он различал среди перешептывания деревьев и трав легкую поступь хищников, приближавшихся к берегу, и с досадой понял, что сосчитать их не может.
- Встретим их на берегу? – Взглянул он на Годрика, пытаясь понять, насколько тот обеспокоен предстоящей схваткой.
- Да. Они могут караулить хоть весь день, а нам до восхода надо спрятаться под землю.
Годрик бесшумно поплыл к берегу. А там, словно красные угольки, уже маячили пять пар волчьих глаз.
Эрик поплыл вслед за ним, не сводя взгляда с леканов. С виду те походили на самых обычных волков, но были куда крупнее. Эрик не успел спросить, могут ли леканы убить вампиров, и если могут, то как? Разорвав на куски? Не слишком приятная смерть… Впрочем, как и любая другая.
Годрик встал на дно и начал выходить из воды. Когда она достигла коленей, остановился и внимательно посмотрел на оборотней. Те не спешили нападать, лишь угрожающе обнажили клыки. Послышалось глухое, утробное рычание.
Эрик встал рядом с Годриком, чувствуя, как от этого звука поднимаются на затылке волосы. Ощущение опасности было настолько сильным и густым, что вампир осознал: бой будет не на жизнь, а на смерть. С этими тварями невозможно договориться. Они пришли сюда убивать.
Несколько секунд вампиры и оборотни стояли, не двигаясь, проверяя друг друга на выдержку. А затем один из леканов прыгнул на Годрика. Когти зверя расцарапали обнаженную грудь, зубы клацнули совсем близко от беззащитной шеи. Вампир с нечеловеческой скоростью переместился за его спину. Пока лекан падал, лишившись опоры, Годрик точным движением свернул ему шею. Послышался хруст ломающихся костей. Годрик снова встал рядом с Эриком. А позади них, подняв облако брызг, упало в воду тело мертвого зверя.
Смерть вожака не заставила леканов отступить. Они с еще большей яростью кинулись на вампиров.
Двоих Годрик перехватил прямо в воздухе и ударил головами друг о друга с такой силой, что черепа треснули, словно яичная скорлупа. Кровь и мозги смешались с озерной водой, поднятой упавшими телами.
Тем временем Эрик, помня наказ создателя, старался не подпускать леканов близко, но это было не так просто. Первого, прыгнувшего ему на грудь, он поймал под оскаленную морду, перебросил за спину, и едва успел увернуться от второго.
Острые клыки скользнули по руке, разрывая плоть. Зверь торжествующе зарычал и, развернувшись, вновь прыгнул на Эрика. Сцепившись, они покатились по мелководью. Одной рукой вампиру удалось ухватить зверя за холку, второй он сжал ему горло. Мощные задние лапы рвали когтями живот вампира, на лицо капала вонючая слюна, но Эрик не разжимал пальцев до тех пор, пока волк не захрипел. Тогда он подмял его под себя, свернул ему шею и отбросил тело в сторону. Не успело оно коснуться земли, как волчью шкуру сменила человеческая плоть. Эрик медленно поднялся на ноги, оглядел берег.
Годрик стоял у самой воды.
- Мы победили, - сказал он, отбросив камень, которым размозжил голову последнему лекану, только что выбравшемуся на берег.
- Да, - хрипло ответил Эрик. - Но в следующий раз у тебя будет три, а у меня два.
- Для первого раза один - не так плохо, - улыбнулся Годрик. После схватки его клыки еще не втянулись, глаза блестели возбуждением.
Эрик, опустив голову, с интересом смотрел, как исчезают глубокие раны, оставленные на животе и бедрах когтями оборотня. Прокушенная рука уже совсем зажила.
- В следующий раз оставлю всех тебе, - сказал Годрик, потягиваясь. - Так быстрее научишься.
- Оставь! - с вызовом ответил Эрик и посмотрел на изуродованные человеческие тела. – А с мертвыми что будем делать? Бросим здесь?
- Конечно. - Годрик равнодушно пожал плечами. - Их съедят... волки. Какая ирония! – рассмеявшись, добавил он на латыни.
Эрик не знал, что такое ирония, но смысл сказанного был понятен. А потому усмехнулся в ответ и пошел к воде, чтобы смыть с себя кровь и грязь. Он жалел лишь о том, что они убили всех оборотней, не выпив ни у одного крови.
- Голоден? - поинтересовался Годрик, тоже заходя в воду. Он вздохнул и посмотрел на звездное небо. Возбуждение все еще держало тело в напряжении. Утоление голода, битва и секс - для вампиров сходные чувства, они возбуждаются и от первого, и от второго, и от третьего.
- Как обычно. – Эрик обернулся на миг и приподняв верхнюю губу, продемонстрировал так и не втянувшиеся после драки клыки. Скользнул взглядом по телу Годрика. – А ты, вижу, хочешь другого, - сказал он. Его не удивило возбуждение мальчика – при жизни с ним самим часто случалось такое во время битв. Удивило скорее то, что у мертвых все было как у живых. – Можем пойти к ближайшему хутору, подождем, не выйдет ли во двор какая-нибудь женщина…
- Женщина! - Годрик усмехнулся и покачал головой. Омыл лицо холодной водой. - Ты будешь ее есть? Или будешь с ней спать?
- Я говорил о тебе. - Эрик вошел в воду по плечи, окунулся с головой, вынырнул и вернулся на берег, думая о том, что неплохо, должно быть, гнать по лесу обезумевшую от страха визжащую бабенку, а потом повалить ее и жадно пить горячую кровь, чувствуя, как с каждым глотком наполняется дикой, неистовой силой тело… - А что, мы можем и спать? – спросил он.
Годрик с полуулыбкой смотрел на Эрика, читая его, словно открытую книгу.
- Можем и спать, - кивнул он наконец. - Только обычно люди не доживают до самого финала.
- Мне все равно, доживают они или нет, - ответил Эрик. С тех пор, как они сожгли его дом, в нем не осталось ни жалости, ни сожалений. Люди стали ему врагами, а враги не заслуживают ничего, кроме смерти. – Но я бы лучше поел. Других желаний у меня пока нет. А к тебе они вернулись скоро после того, как ты… умер?
На секунду Годрик задумался, а потом как-то очень по-мальчишески пожал плечами:
- Не помню... Идем! В такое время не так просто разыскать тебе бабенку, разгуливающую по двору!
– Я думал, бабенка нужна тебе, а если нет, так сойдет, кто угодно. - Рассмеявшись, Эрик начал одеваться.
Спустя полчаса они оказались перед небольшой усадьбой, где уже легли спать. И, если прислушаться, можно было различить храп, доносившийся из дома.
- Мне не нужна женщина, - вдруг шепнул Годрик, нарушая тишину. - Я их не люблю.
Эрик удивился, но ничего не сказал, подумав, что тот, должно быть, был еще слишком молод, когда стал вампиром, и не успел познать всех радостей плоти. А может, для мертвых любовь не так сладка, как для живых.

***
Бывали ночи, когда Годрику и Эрику везло и они быстро находили пропитание. Насытившись случайным путником или заснувшим на пастбище пастухом, вампиры вновь уходили в чащу и до самого рассвета разговаривали или купались в лесных озерах. Годрик делился с Эриком легендами своего племени, давно забытыми и утерянными историями, рассказывал ему мифы о римских богах и героях. Учил его латыни, выписывая буквы на расчищенной земле острой палочкой.
- Ты вчера начал рассказывать про Геркулеса. Что было с ним дальше?
Эрик сидел под деревом, прислонившись спиной к толстому стволу, и крутил в пальцах подобранный в траве желтый березовый лист. Осень в этом году пришла рано, и мужчина все чаще задумывался над тем, что они станут делать, когда ударят морозы. Закапываться в мерзлую землю не так-то просто. И хотя Эрик не сомневался, что Годрик знает, как поступить, спрашивать не спешил, предчувствуя, что ответ ему не понравится.
- Только, чур, на латыни, - мальчик ухмыльнулся. - Если тебе так интересно, старайся понять, что я говорю.
Он расположился слева от Эрика, на мягкой кочке, и, казалось, был занят тем, что пытается вычистить запекшуюся кровь из-под ногтя большого пальца. На самом же деле он пристально наблюдал за викингом, сила которого росла с каждым днем. Эрик был хорошим воином при жизни и станет лучшим среди вампиров. Нужно лишь набраться терпения... Благо времени у них было предостаточно.
Эрик покосился на него, хмыкнул, но не ответил. Он уже привык к тому, что создатель всегда знает, о чем он думает. А думал он о том, что латынь, хоть и дается ему легко, пригодится лишь для разговоров с Годриком. И учит тот его только потому, что ему нравится вести беседы на родном языке.
- Я не из Рима. – Вампир покачал головой. - И латынь не мой язык.
- Зачем тогда? – спросил Эрик.
- Потому что лишних знаний не бывает. История полезна тем, кто живет на сто, двести или тысячу лет позже. Те, кто умеет читать и писать, знают куда больше, чем остальные. В их руках сосредоточена власть. А для таких, как мы, знания и власть – способ выжить. - Годрик посмотрел на звезды. - Даже теперь, когда Рим давно пал, латынь используют в церкви. Скоро христиане захватят всю Европу. Больше нет места для старых богов.
- Думаешь, христианский бог сильнее Асов и Ванов? – Боги, которым Эрик поклонялся при жизни, не защитили ни его самого, ни его родных от зла и смерти. Тогда он впервые усомнился в их силе. Может быть, обитатели Асгарда и правда слабели под натиском чужой веры?
- Я думаю, дело не в силе, а в том, как используют имя Христово. - Годрик фыркнул с явным презрением. – Людишки выбрали себе доброго бога и его добротой покрывают свои злодеяния. Жажду наживы. Похоть. Властолюбие. - Он передернул плечами. - Смертные! Но если их бог такой добрый и такой сильный - почему позволяет так себя использовать? - Мальчик вскочил на ноги. Тема христианства волновала его, но он не мог понять, почему. - Или просто нет у Иисуса никакой божественности? Он умер, как простой человек и превратился в гниль…
- Но говорят, христианский бог воскрес из мертвых, - нерешительно возразил Эрик. – Теперь я, пожалуй, верю, что такое возможно.
- Знаешь, что я думаю? - Годрик внимательно посмотрел на него. - Если они считают, что их бог вернулся из страны смерти и остался добрым, они просто глупцы. Все, вернувшиеся с той стороны, меняются. Призраки, зомби, ты и я, в конце концов! Увидев смерть, побывав в ее чертоге, ты перестаешь быть человеком. Так что, если они правы, и Иисус вернулся из страны мертвых, ему начхать на людские беды. Когда он умирал, думал что искупает их грехи, а когда воскрес - решил, что ему больше нет до этого дела.
Эрик долго молчал, глядя прямо перед собой.
- Ты живешь много дольше, чем я, - сказал он, наконец. – Видел ли ты богов?
Годрик покачал головой.
- Я видел тех, кто выдавал себя за них. Видел слепую веру в то, что не стоит и грамма серебра... Видел, как толпы идут за обманом, сметая все на своем пути. Но я никогда не видел богов.
- Не знаю, как христианский бог, а я точно стал другим, повстречав смерть. Или, может, я тоже стал богом? – усмехнулся Эрик.
В ту же секунду Годрик оказался рядом с ним и, повалив, уселся сверху, прижимая к земле.
- Если ты и стал богом, то не слишком-то сильным! - рассмеялся он, встряхнув головой. Свалявшиеся за долгие годы пряди волос взметнулись вверх, словно змеи Медузы Горгоны.
- Это мы еще поглядим! – ответил Эрик и тут же попытался скинуть его с себя. Он знал, что Годрик сильнее, но сдаваться без борьбы, как тогда, в бане, не собирался. Впрочем, сейчас все было иначе. Он чувствовал, что Годрик не злится, а хочет позабавиться, как самый обычный мальчишка, и ничего не имел против.
- Да чего смотреть?! - продолжал веселиться вампир. Он поддался, позволив Эрику подумать, что тот может одержать верх, но когда викинг почти скинул его с себя, перехватил за запястья. - Я всегда буду сильнее тебя! Смирись! - В таком положении ему пришлось лечь на Эрика, так что их лица оказались совсем близко друг к другу. – Всегда, - почему-то шепотом повторил мальчик, и его клыки непроизвольно выдвинулись, показывая возбуждение.
Эрик рванулся – больше для вида. Ему часто казалось, что Годрик ждет от него чего-то, и сейчас это ощущение было особенно сильным. Настолько, что Эрик почувствовал, как начинают путаться мысли, уступая место странным чувствам и желаниям, которых он не знал при жизни.
- Клыки всегда появляются во время драки? – брякнул он, потрогав языком собственные, тоже удлинившиеся.
- Они появляются, когда мы возбуждены, - пояснил Годрик все так же шепотом. - А мы возбуждаемся от еды, драки и секса...
Эрик смотрел на Годрика, нависшего над ним, и чувствовал, как его затягивает в глубину серых глаз. Совсем как в ту ночь, когда вампир спрашивал, не хочет ли он стать спутником смерти.
– Ладно, слезай с меня. Я не девка, да и ты тоже, - грубовато пошутил он и, заставив себя рассмеяться, добавил: – Хотя я бы и не возражал, если бы на твоем месте сейчас оказалась смазливая девчонка!
- А какая разница? – фыркнул Годрик. - Ты просто не пробовал с мальчиком.
Он и не собирался отпускать Эрика. Напротив, еще крепче обхватил пальцами его запястья. После того, как умер Бранноген, Годрик несколько раз занимался сексом с людьми. От них пахло мясом, кровью, теплотой... от них пахло едой. От Эрика пахло лишь холодом и землей. И еще одним, едва различимым ароматом, присущим только ему одному. Годрик втянул носом его запах и невольно облизнул губы. От Эрика пахло любовью. Этот едва уловимый, почти не различимый запах, нельзя спутать ни с чем другим.
- Не пробовал, это верно, - помедлив, ответил Эрик и хотел было сказать, что и не собирается пробовать… да так и не сказал. Что толку? Как и в прошлый раз в бане он чувствовал, что Годрик не успокоится, пока не получит то, что хочет. И вновь он не хотел ему сопротивляться. – Ты за этим обратил меня? – спросил он.
- Я обратил тебя, потому что ты великий воин, - ответил Годрик. И это было правдой. Если бы Эрик не был таким искусным бойцом, Годрик никогда не влюбился бы в него, никогда не вспомнил свое прошлое и никогда не предложил следовать за собой.
Эрик рассмеялся, но в его смехе не было ничего обидного.
- Сейчас я себя совсем не чувствую великим воином, - признался он. – А кем, даже не знаю. Я завишу от тебя больше, чем малое дитя от мамки, и слушаться тебя должен так же. Наверное, это должно было бы злить меня, но почему-то не злит. – Эрик замялся и добавил: - Как и то, чего ты сейчас от меня хочешь. Но тебе придется научить меня.
Годрик приподнялся.
- Этому не надо учить. Все очень просто. Нужно лишь следовать своим желаниям... - В одно мгновение он припал к шее Эрика, прокусывая кожу, сделал несколько жадных глотков.
По жилам Эрика разлилось наслаждение, равного которому он не знал прежде. Его охватило возбуждение – невыносимо сильное, жгучее, растворившее в себе все сомнения и неуверенность, не оставив иных желаний, кроме одного – быть с Годриком, отдать ему себя – всего, без остатка.
Годрик поднял голову, коснулся перепачканными кровью губами губ Эрика. Совсем легко, едва касаясь. И Эрик потянулся навстречу. Все, о чем он думал: «Почему ты не сказал мне раньше?..»
Их губы слились, и Годрик тихо застонал в поцелуе. Страсть викинга подстегнула его еще больше. Он отстранился и, изнывая от желания, подставил ему шею.
- Кусай!
Эрик беспрекословно подчинился. Кровь Годрика оказалась густой и терпкой. Один ее глоток опалил Эрика уже позабытым жаром, как будто он вновь стал человеком. На миг ему даже показалось, будто сердце вот-вот забьется, но это была лишь иллюзия. А вот возбуждение оказалось самым настоящим... Оно было даже сильнее, чем в тот раз, когда Эрик впервые зажал в углу конюшни отцовскую рабыню. И, помня, как быстро все тогда закончилось, не стал делать второй глоток, чтобы снова не опозориться.
Невероятно быстро, так, что даже Эрик едва заметил движение, Годрик разделся, снова оседлал бедра мужчины и принялся развязывать тесемки на поясе его штанов.
Не в силах лежать спокойно, Эрик протянул руку и провел пальцами по его плечам и груди, очертив полукруг вытатуированного ожерелья. Ранки на шее уже затянулись, остался лишь мазок красной крови на белой коже - прохладной и по-девичьи нежной. Впрочем, он ведь был еще совсем ребенком и не успел утратить юношеской прелести. Эрику приходилось слышать, что некоторые народы находят мальчиков привлекательнее женщин, но лишь теперь понял, почему.
Тем временем завязки были побеждены, и Годрик рывком стянул штаны Эрика, обнажая возбужденный член. Мальчик не хотел медлить, но все равно не смог сдержаться и с восхищением провел пальцами по всей его длине. Природа одарила викинга не только большим ростом. Годрик плотоядно улыбнулся. Быстро смазав слюной внушительный орган, он резко, без лишних церемоний полностью опустился на него. Застонал, вцепившись пальцами в плечи мужчины, оставляя на коже алые отметины.
Тело Годрика было таким тугим и тесным внутри, что сравнить его можно было лишь с телом юной девственницы. Но сравнивать казалось бессмысленным. Есть ли смысл спорить о том, что лучше, луна или солнце, река или море, лес или роща? Просто никогда ни с одной женщиной Эрик не испытывал ничего подобного…
Его ладони легли на мраморно-белые бедра, он глубже толкнулся внутрь мальчишеского тела. И тот, глухо застонав, начал двигаться. Годрик не хотел и не пытался быть осторожным. Он поднимался, чтобы в следующую секунду опять опуститься. Раз за разом его движения становились резче, а стоны громче. Он откинулся назад, опираясь на ногу Эрика. Второй рукой обхватил свой член, дроча в такт движениям. Годрик был сверху и в прямом и в переносном смысле. Именно он трахал викинга. Брал, отдаваясь.
Понял это и Эрик. Он признавал, что Годрик превосходит его во всем, но это было уж слишком. Зарычав, он схватил его за талию и попытался опрокинуть на землю, чтобы самому оказаться сверху.
Годрик обнажил клыки и угрожающе зарычал. Рукой он придавил мужчину к земле, сжал коленями бедра, не давая пошевелиться, и опять зарычал, уже тише, ожидая реакции. Смирится Эрик или их борьба продолжится?
Эрик сделал вид, что сдается, но стоило Годрику начать двигаться, снова сжал его бедра, удерживая, принуждая двигаться медленнее и не столь резко. Мальчик застонал, запрокидывая голову. На несколько секунд он даже поддался, позволив Эрику сбавить темп. Ему нравилось, что викинг пытается взять над ним верх. Но с другой стороны, Годрик предпочитал контролировать Эрика, делать все по-своему. Мальчик опять зарычал, и его рык перешел в стон, когда вцепившись руками в грудь Эрика, он начал двигаться так быстро, что их секс стал подобен безумной скачке.
Уже не думая ни о чем, Эрик положил ладонь Годрику на затылок, поднял голову и завладел его губами. Он целовал их жестко и властно, впитывал в себя стоны мальчика, наслаждался удовольствием, которое тот испытывал. Сейчас Годрик был открыт ему – весь, без остатка. Эрик чувствовал возбуждение, которое гнало вампира к пику блаженства, не давая остановиться, пока он не достигнет его – впервые за срок в несколько человеческих жизней. И он знал, что прошло много больше времени с тех пор, как Годрик вел за собой к этой вершине того, кто делил с ним вечность. Может быть позже мальчик пожалеет о том, что позволил заглянуть в свою душу и увидеть то, что не предназначалось для чужих глаз. Но сейчас он не контролировал себя, и перед внутренним взором Эрика рождались жуткие, пугающие и завораживающие образы. То это были страны и города, которых он никогда не видел, да и не мог видеть, потому что они исчезли с лица земли задолго до рождения его дедов и прадедов. То люди в непривычных одеяниях, или вовсе нагие, живущие в лесных лачугах, или пирующие в огромных каменных домах с мозаичными полами и диковинными росписями на стенах. То армии, сходившиеся в жестоких битвах. То воины, бившиеся друг с другом на потеху ревущей толпы… Последнее видение было особенно важным. Эрику почти удалось понять, почему именно, но тут они с Годриком достигли вершины, к которой стремились, и все на свете перестало иметь значение, растворившись в наслаждении, равного которому не дано испытать смертным.
Годрик вновь приник к шее Эрика. Кровь еще больше усилила оргазм, и мальчик на какое-то время потерялся в ощущениях. Но наслаждение не было вечным. Он выпрямился, утирая рот рукой, и рассмеялся от радости.
- С тобой хорошо, дитя моё!
Впервые это обращение не вызвало у Эрика раздражения или досады. Позволив увидеть свое прошлое и прикоснуться к своему сознанию, Годрик добился много большего, чем сумел бы достичь словами, принуждением или лаской. Открывшись, он доказал свое право быть конунгом Эрика, и викинг готов был склониться перед ним, превосходящим его во всем. Отныне он не станет воспринимать его, как мальчишку, будет подчиняться и служить ему по своей воле.
- Быть с тобой - честь для меня, - произнес он с глубоким чувством, почти благоговейно коснувшись груди Годрика с левой стороны. А потом, почувствовав, как снова удлинились спрятавшиеся было клыки, широко улыбнулся и добавил: - И я совсем не буду против, если ты захочешь повторить все еще раз.

***
В воздухе, словно крошечные белые пушинки, кружили снежинки, опускались на подставленную ладонь и не таяли, оставаясь лежать на ней. Приближалась зима. Ночи становились длиннее, с каждой из них все жестче становилась земля, и все труднее было перед рассветом зарываться в нее, а с наступлением темноты прокладывать дорогу обратно. Сложнее стало и добывать пропитание. Пастухи увели стада с пастбищ, перестали ночевать на берегу рыбаки, а охотники и случайные путники все чаще спешили до заката укрыться в домах. Эрику и Годрику теперь приходилось каждую ночь искать новый хутор и караулить вышедшего во двор человека.
- Ты говорил, мы пойдем в город, когда я буду готов, - сказал как-то Эрик. – Мне кажется, сейчас самое время.
- Ты еще не готов. Я скажу, когда.
Годрик выводил на снегу какие-то знаки, понятные ему одному. Эрик учился очень быстро, невероятно быстро и он гордился им, как любой родитель гордится одаренным чадом, но все же одного сезона подготовки было мало. Город - лакомое место для таких, как они, а оттого опасное.
Эрик нахмурился. Если Годрик говорит, что он не готов, значит, так оно и есть, и все же его слова ему не понравились.
- Много ли в городах таких, как мы?
- Нет. - Мальчик откинул в сторону палочку, которой рисовал на снегу. - Было бы больше, если бы города не контролировали те из нас, кто сильнее.
Эрик в мгновение ока оказался рядом с Годриком, опрокинул его на снег.
- А есть среди них те, кто сильнее тебя? – демонстрируя в улыбке клыки, спросил он, нависнув над ним на руках.
- Кое-кто есть. - Годрик улыбнулся в ответ и его клыки тоже удлинились. - Но это явно не ты! - И он без труда скинул с себя Эрика, так, что тот отлетел в сторону. - Совершенно точно, не ты!
Мальчик уже сидел на нем верхом, перехватив руки и не давая двинуться.
Эрик рванулся и зашипел, как огромная рассерженная кошка, но его глаза смеялись.
- Может, и не я, но не думай, что тебе удастся раздеть меня также легко, как прежде!
- А кто сказал, что я собираюсь тебя раздевать? - в тон ему ответил Годрик и, наклонившись, легко укусил в шею. Он сделал лишь небольшой глоток и отстранился. Держать Эрика было просто с одной стороны, а с другой, из-за разницы в габаритах, очень неудобно.
По телу Эрика разлился уже знакомый огонь возбуждения.
- Я сказал, - рассмеялся он, лаская взглядом полуобнаженное тело. Не смотря ни на что, Эрику по-прежнему нравилось поддразнивать Годрика. – Но, если ты этого не хочешь, давай продолжим наш разговор про города.
- Давай продолжим! - ответил тот на вызов и, сорвав с пояса ремень, перетянул им запястья мужчины. Обхвата пальцев руки, к сожалению, не хватало, так что приходилось пользоваться подручными средствами. Этот ремень был уже третьим. Предыдущие охваченный страстью викинг разорвал. – Не вздумай порвать и этот! – С наигранной строгостью приказал Годрик. Он положил ладонь на пах Эрика, легко сжал пальцы. – Так что ты хотел знать о городах?
Мужчина прикрыл глаза от удовольствия и приподнял бедра навстречу ласкающей его руке. И тут же молниеносным движением закинул связанные руки на шею Годрика.
– Я хотел знать, можем ли мы захватить город, который контролируют те, кто слабее тебя, - сказал он и потянул его к себе, чтобы поцеловать.
- Таких пока нет. - Годрик вывернулся, и прижал связанные руки мужчины к его груди. - Маленькие города нам не подходят. Большие - заняты самыми сильными. Открыто править людьми – выйдет новый Карфаген. - Он опять сжал член Эрика. Тот не получит ничего, кроме этой грубоватой ласки, пока не попросит. Таковы были правила игры.
- Что такое Карфаген и что там случилось? – с улыбкой спросил Эрик, поглаживая пальцами запястье Годрика. Он знал, чего тот ждет, но не собирался уступать слишком быстро, пусть даже хотелось ему именно этого.
- Значит, тебя интересует судьба Карфагена, дитя мое? - Мальчик последний раз сжал пальцы и убрал ладонь.
- Да, если ты положишь руку обратно, - ответил Эрик, подумывая, не разорвать ли ему все же импровизированные путы. Это было проще простого, но ему нравилось дразнить Годрика, а не злить… Поэтому он лишь повернул правую руку так, что сумел коснуться пальцами запястья Годрика.
- Без моей руки на твоем члене Карфаген тебя не привлекает? - Вампир рассмеялся, как всегда в такие моменты, превращаясь в обычного ребенка. Прикосновение Эрика было таким приятным, что от запястья по всему телу разлилась теплая волна, а пах еще больше налился тяжестью.
- Твоя рука способна сделать его историю невероятно захватывающей, - заверил Эрик. Он любил его смех. С каждой ночью Годрик становился все более открытым и ребячливым – совсем немного, всего на одну маленькую каплю, но становился. И, замечая эти перемены, Эрик радовался, надеясь, что делает его более счастливым.
- Ты издеваешься! - заподозрил вампир, продолжая посмеиваться. – Ненавижу, когда ты надо мной издеваешься! - Он вновь укусил его, теперь уже за запястье. Возбуждение становилось невыносимым. Рядом с Эриком Годрик почти терял контроль над эмоциями, а ведь когда-то поклялся себе, что никогда больше не позволит себе быть человеком.
Эрик вздрогнул от боли и удовольствия. Дразнить Годрика было столь же опасно, как дразнить дикого зверя, он прекрасно это знал, но все равно делал снова и снова. Впрочем, Годрик никогда не выходил из себя настолько, чтобы Эрик счел свои поступки или слова неразумными.
- Мне кажется, все как раз обстоит наоборот! – выразительно пошевелив связанными руками, заметил он.
Годрик не ответил. Он снял ремень, освобождая запястья Эрика, и тут же приник к его губам в жадном поцелуе. Только что выпитая кровь осталась послевкусием страсти на языке, и Годрик, растворяясь в желании, не хотел сдерживаться.
Эрик обнял его, прижал к себе, и, отвечая на поцелуй, гладил его плечи и спину, довольный, что может наконец-то это делать. В Годрике не было женской прелести и хрупкости, тело вампира было крепким и мускулистым, но с каждой ночью Эрик находил его все более и более привлекательным. Годрик редко позволял ласкать себя, и тем драгоценнее была для Эрика каждая победа, каждая возможность прикоснуться к нему. Он понимал, почему Годрик так держится с ним, но надеялся со временем приручить его хоть немного.
Мальчик тихо зарычал. Клыки ранили губы Эрика, и к поцелую примешался вкус крови, от которого кружилась голова.
- Раздевайся! - приказал Годрик, вставая, чтобы стащить с себя штаны. - Быстро!
Эрик мог бы не подниматься, зная, что через мгновение все равно окажется лежащим на земле, и все-таки встал. Стянул через голову рубашку, развязал завязки и, дав штанам упасть, переступил через них, шагнул, обнаженный и возбужденный, к Годрику.
Тот поднял голову, испытующе глядя на него.
- Встань на колени, - наконец приказал мальчик.
Эрик ничего не ответил, думая, как поступить. Он понимал, зачем Годрик учит его покорности, знал, что должен повиноваться, нравится ему это или нет. Он не привык ни перед кем стоять на коленях, но никто из тех, кого он знал прежде, не мог сравниться с его создателем. В жилах Эрика текла его кровь, и Годрик был ему больше, чем отец. Он был главой рода, пусть и состоящего из них двоих.
Викинг медленно опустился на колени, глядя ему прямо в глаза.
Во взгляде мальчика появилась нежность. Одобрительно улыбнувшись, он положил руку ему на затылок и притянул голову мужчины к своему паху.
Эрик уперся ладонями в его бедра и попытался отстраниться, смущенный и растерянный – впервые за долгие годы. Он смутно догадывался, чего хочет Годрик, но это ему совершенно не нравилось.
Мальчик взял свой член рукой, провел им по губам Эрика и открыл ему свой разум.
Перед мысленным взором мужчины промелькнуло несколько картин – столь откровенно бесстыдных, что он, считавший, будто повидал на своем веку достаточно, чтобы ничему уже не удивляться, растерялся, как подросток, которого манит в свои объятия нагая красавица.
Эрик не отрываясь смотрел на создателя, не пытаясь больше ни отстраниться, ни отвернуться, понимая, что тот хочет заставить его слушаться, вовсе не для того, чтобы оскорбить или унизить. А ведь едва ли, пока Эрик был жив, кто-то рискнул бы сунуть ему в лицо свой член! Да и сейчас он не позавидовал бы тому, кто попытался… Но от Годрика исходило тепло – ласковое, заботливое, словно материнские объятия. И противиться ему было куда сложнее, чем самому суровому приказу.
- Я хочу этого, - тихо сказал мальчик, опять касаясь головкой губ Эрика. Он не просил, но он и не приказывал. В его тоне не было мольбы или каприза - нет. Он просто говорил, чего хочет, и был уверен, что мужчине понравится не меньше, чем ему самому.
Эрик еще сам не понял, что делает, а его пальцы уже касались члена Годрика. Что и говорить, в этой своей новой жизни он делал много такого, о чем раньше и не помышлял.
- Хорошо, если ты этого хочешь… - сказал он и обхватил губами головку, стараясь делать все так, как увидел это в воспоминаниях Годрика.
Да... - глухо ответил Годрик, запрокидывая голову. Он запустил пальцы в волосы Эрика, помогая ему найти нужный ритм. Мальчик не давил, лишь направлял его. То, что сейчас происходило, напомнило ему прошлое. Рим, и Лудус и Бранногена. Но вместе с тем все сейчас было иначе, все было по-другому. Удивительно, но именно в этот момент Годрик понял, что защитил бы Эрика ценой своей жизни, если бы потребовалось, как защитил его когда-то Бранноген. Любовь, что он испытывал к викингу, была всепоглощающей и идеальной. Любовью создателя к своему творению.

Продолжение следует…

@темы: True Blood, Fanfiction

---

клип "Move, Bitch"

[Галч]

Автор: Galch|Галч
Видео: True Blood
Музыка: Oliver Montell - Disco King; Mystikal and Ludacris - Move Bitch
Жанр: character profile, стеб и местами даже "дэнсинг"
Персонажи: Джейсон/много; Лафайет
Рейтинг: порно Jason's Showtime...
Саммари: ...а что не движется - он расшевелит... (с)
Комментарий: подарок на др Йоджи

нажать на баннер, комментарии ~♥



приятного просмотра!

@темы: True Blood, Fanvid, Video

---

True Blood 3.

[Ли Шеннон Кристи]

жаль, нет такого побольше и кач-вом получше...

@темы: True Blood

---

фото со сьемок TBs.3

[Ли Шеннон Кристи]

@темы: True Blood